Россия: жизнь взаймы. Александр Александрович Петров
При этом наибольшие потери военнослужащих, гражданского населения, производственных фондов страна понесла в первые два года войны. Можно ли их воспринимать как закономерный итог функционирования в стране системы социализма? Большинство историков избегают этих выводов, упрощая анализ, связывают их всего лишь с ошибками И. Сталина, руководителя строительства социализма в СССР. При этом не учитывается тот факт, что взятие на вооружение марксистско-ленинского учения привело к уничтожению большей части интеллектуальных ресурсов страны в Гражданской войне и позволило добиться ему, опираясь на данное учение в последующие годы, чрезвычайно высокого уровня концентрации власти, беспрекословной подчиненности окружения, единоличного управления страной.
На компенсацию материального ущерба, накопившегося за 28 лет социализма, были потрачены огромные ресурсы. Потери граждан – погибших, не родившихся, в период с 1917 года по оценкам могли в совокупности превышать 70 млн. человек. Это численность населения Великобритании, Франции. Для обеспечения подобного прироста населения потребуется несколько благоприятных для развития страны веков. Победа СССР в 1945 году над фашизмом, покорившем и поставившем под ружье всю континентальную Европу, стала более масштабным повторением победы феодальной России в Отечественной войне 1812 года над войсками Наполеона. Разорение страны после 1917 года, жизнь, сопряженная для народа с многими лишениями, приумножение экономического и оборонного потенциала с последующей катастрофической потерей результатов 20 летнего напряжения в первые годы ВОВ – все это требовало оценки со значимостью выводов соразмерной масштабам ущерба. Расхожий штамп «Победителей не судят» не совсем корректен. Победители себя не судят. Победители – это власть живых. Погибшие и не родившиеся в ней 70 млн. не имеют права голоса. Выжившие в трагических обстоятельствах – это «счастливчики», что во многом предопределяет их лояльность к власти. Никто во власти не связал масштабы ущерба со сменой общественного строя в России в 1917 году. Наоборот, величие победы 1945 года мое поколение было приучено воспринимать как результат того, что после Октябрьской Революции российская нация – одна из исторически значимых в мире, первой взяла на вооружение идеологию коммунизма. Историки ведут дискуссии на эту тему. Я не историк, не способен в ней участвовать, ссылаясь на большой арсенал исторических фактов. Но у меня есть простой довод, подтверждающий, что ущерб в первой половине 20-го века во многом был предопределен выбором в 1917 году учения марксизма в качестве государственной идеологии. Царская Россия к моменту свержения Николая II не пустила германские войска дальше Бреста, в ВОВ оккупанты дошли до Сталинграда. По итогам ВОВ никто подобное сравнение не мог рассматривать. Историческая правда и прагматизм жизни в течение многих лет могут выступать как антиподы. Официальная трактовка об определяющей роли социализма в победе 1945 года в прагматическом плане была единственно возможной. Она убеждала народ