Личный враг Геринга. Владимир Осипенко
точно, товарищ старшина.
– Другое дело! Завтра посмотрим на твой «утюжок»…
– Спасибо! Клянусь честью…
– Пустое!
– Для вас, Алексей Михайлович, понятие чести пустое?
– Я не про это… Да сядь ты! – старшина достал кисет, скрутил не торопясь самокрутку, затянулся и на выдохе заговорил: – Я на белом свете давно. Внуку пятый год… Ты мог мне ничего не говорить, я в людях разбираюсь, подлость за версту чую. И твою офицерскую косточку рассмотрел давно, хоть ты и под дурачка работаешь.
– Где я прокололся, Алексей Михайлович? – Бессонов не поверил.
– Это и осанка, и форма, пусть старая, но сидит как влитая, не то что у моих охламонов… И еще как ты подрываешься, когда кто-то из укладчиц заходит в хату. Но это цветочки, а вот когда ты, увлекшись, начал говорить о двигателе и планере, у тебя на лбу было написано – инженер! Причем еще имперского разлива. Это у доходяги-то со справкой сельсовета?! А что не стал врать – молодец, – Хренов поплевал на окурок и растер его о каблук. Задумался. Не торопясь продолжил: – Я сам здесь потому, что не хотел отсиживаться в тылу, а рвался лично засвидетельствовать свое присутствие Гитлеру на фронте…
– Слушай, Алексей Михайлович, я сейчас себя поймал на мысли, что у тебя на лбу тоже не «слесарь» написано.
– Цыц, Бес. Считай, что я книжки неглупых людей читал.
– А быть у колодца и не попить – это как? – спросил Бессонов.
– Ты про фрицев? С винтовкой в окопе от меня толку мало будет. Кто-то должен криворуких уму-разуму учить. А тебе, Бес, самому-то не страшно на незнакомом самолете?
– Еще как! Только почему незнакомом? Я тебе с закрытыми глазами любой тумблер, любой флажок и рычажок найду, не думая. Можешь любой вопрос про устройство задать…
Хренов, казалось, не слушал, а принимал очень непростое для себя решение. Потом твердо подытожил:
– Разобьешь – ты диверсант, я пособник. Расстреляют и как звать не спросят.
– Алексей Михалыч, взлечу, а ты сразу на капэ, мол, без спросу, собака!
– Чтобы тебя на земле конвой ждал?
– Сяду, скажу, движок проверял, чтоб командира не подвести. Прорвемся, Михалыч.
– На этом и постановим. А сейчас спать.
Утром к вертящемуся у самолета Бессонову подошел Мыртов.
– Красноармеец, ко мне!
– Вы меня, товарищ командир?
– Ты еще кого-то рядом видишь? Иди сюда!
Бес подошел, вытер ветошью испачканные маслом руки и уставился на невысокого, широкого в животе чекиста.
– Доложите по форме! – практически взвизгнул Мыртов.
– Извините, товарищ оперуполномоченный, я – вольнонаемный. Премудростям устава не обучен.
– Чего у самолета командира полка делаешь?
– Он выполняет мои указания по обслуживанию борта номер один, – как из-под земли вынырнул стармех Хренов. – Могу объяснить конкретно, но для этого понадобятся технические знания. Они у вас есть? Слышал, у вас восьмилетка и ускоренные курсы по поимке шпионов.
– Ты, старшина,