Мои воспоминания. Под властью трех царей. Елизавета Нарышкина
Николаевной. Прогулка была дивная, мы находились в прелестной вилле Doria Pamphili390, гуляли по лугам, покрытым еще фиалками, между высокими итальянскими соснами, любовались видом, открывающимся с вершины Яникула391, и были уже на возвратном пути, как вдруг заметили, что лошади неистово прыгают и что кучер не в силах успокоить их. В коляске сидели великая княгиня, мамá и я, а в следующей – фрейлина Воейкова с моей сестрой. Оказалось, что удила сломались во рту одной из лошадей и причиняли ей боль; чем больше кучер дергал ее, тем она делалась неспокойнее. Наконец взбесившиеся лошади взобрались на высокий тротуар и потащили коляску, которая опрокинулась, и в одно мгновение мы все были выброшены на шоссе. Я стукнулась головой о землю и оставалась несколько минут ошеломленной; потом, подняв голову, увидела около распростертых лошадей лакея великой княгини с кровью на лице, кричавшего с плачем: «Santo Padre! Santo Padre!»392 В эту минуту я услышала голос великой княгини, которая нам кричала: «Я невредима, а вы что?» Она уже поднялась, мы последовали ее примеру. Мы тоже были невредимы; более всех пострадал лакей, но и он не был опасно ранен. В первую минуту мы ощущали только радость избавления от большой опасности, потом оказались некоторые последствия, особенно у меня, и я была не в состоянии присутствовать на обеде у великой княгини. Тотчас же разнесся слух, что монсиньор Prospero навеял нам наше приключение, что на мне оно более отозвалось потому, что я именно должна была встретиться с ним на обеде. Под впечатлением этой мысли великая княгиня сказала во время обеда по-русски своему камердинеру, чтобы маленькую принцессу не приводили, по обыкновению, к концу обеда. Светское общество было многочисленное и приятное. При отсутствии двора аристократические фамилии под названием Principi Romani: Doria, Pallaviccini, Chiggri, Borghese393 и другие играли первенствующую роль. Они жили в своих великолепных палаццо, полных чудес искусства, свято сохраняемых, благодаря майоратам, из рода в род, подобно бриллиантам, которыми украшали себя носительницы гордых имен. Теперь под давлением демократической волны майораты уничтожены, и многие огромные состояния рушились пред современным стремлением к равенству. Тогда Рим носил еще отпечаток средневекового, исключительно клерикального города. Даже военный министр был духовное лицо – monseigneur de Mérode394.
Среди этого мира у нас была родственница: княгиня Odescalchi, кузина моей матери, так как она была урожденная графиня Браницкая. Княгиня Витгенштейн, с которой мы опять встретились, выдала свою дочь за князя Киджи. Княгиня Чернышева, двоюродная сестра моего отца (мать ее была сестра моего деда)395, жила в Риме уже несколько лет сряду. Она принимала на еженедельных вечерах. Сын ее Лев был одних лет с братом моим Борисом и был дружен с ним и с нами. У них жила в то время молодая 15-летняя княжна Мария Элимовна Мещерская, внучатая племянница княгини со стороны ее покойного мужа396. Отец ее397, поэт, жил и умер в Париже.
Вилла Дориа Памфили недалеко от Ватикана с самым большим в Риме парком, выстроенная в XVI—XVII вв., последним владельцем которой с XVII в. была княжеская семья Дориа-Памфили.
Яникул – самый высокий холм в Риме на левом берегу Тибра, названный в честь римского бога Януса.
«Святой отец! Святой отец!» (
Римская знать: Дориа, Паллавичини, Киджи, Боргезе (
События политической жизни Ватикана, в которых участвовали папа Пий IX, кардинал Антонелли и министр де Мерод, а также нравы папского государства явились поводом для написания в 1864 г. графом А.К. Толстым стихотворения «Бунт в Ватикане».
Мать княгини Е.Н. Чернышевой, графиня Е.А. Зотова – дочь князя А.Б. и Н.И. Куракиных, приходилась родной сестрой князю Б.А. Куракину – деду Е.А. Нарышкиной.
Мать князя Э.П. Мещерского Е.И. Чернышева – родная сестра графа А.И. Чернышева.
Князь Э.П. Мещерский.