Мои воспоминания. Под властью трех царей. Елизавета Нарышкина
интимные танцы для молодого наследника. Императрица все время следила за ним с видимой любовью. Раз, во время мазурки, которую мы танцевали вместе, он только что проделал фигуру и усаживался возле меня, как Императрица подозвала его. Вернувшись, великий князь сказал мне: «Мамá сделала мне замечание, – я должен был сделать полный тур с моей дамой, а я до окончания тура привел ее к ее месту». Так внимательно Государыня следила за каждыми мелочами, касавшимися ее возлюбленного сына.
С моими обычными кавалерами мы главным образом говорили о литературе. «Отцы и дети» мне не позволили докончить470, но я восторгалась «Дворянским гнездом», «Записками охотника»471, «Детством и отрочеством» графа Толстого472 и только что появившимся «Обломовым»473. Мы горячо разбирали эти произведения и спорили по поводу их. В то время кипящие жизнью, даже бальные кавалеры были литературны. Я тоже читала с увлечением критики Белинского; не соглашаясь с ним во всем, я крайне интересовалась его суждениями и направлением. Дневник свой я совсем прекратила, но взамен его начала писать роман на французском языке. Он был у меня весь обдуман и разделен на главы, – и я уже написала несколько глав в их окончательном виде. Он остался у меня неоконченным; нынешним летом, перебирая мои старые бумаги, я нашла его. Все мое давнее прошлое воскресло предо мной, как живое, и мое чувство было похоже, по выражению графа Соллогуба, на воспоминание о шутливом друге над его могилой.
В Михайловском дворце кроме политических вечеров устраивались по-прежнему комедии и живые картины. Борис принимал в них участие с нами, хотя светские выезды его утомляли при его усиленных занятиях. По возвращении домой он нередко проводил ночи над своими книгами. В последнем из таких вечеров, как нам передавали впоследствии бывшие с ним товарищи, – переодеваясь, он выставлял свою широкую здоровую грудь, говоря при том весело: «Aves une poitrine comme cela on ne meurt pas des poumons»474. Увы… не прошло месяца, как он умер, и именно от легких, получив крупозное воспаление, быстро развившееся в его молодом организме, не ослабленном никакими излишествами. Эта смерть произвела перелом в жизни каждого из нас, – по выражению моего отца: «Еlle nоus a retournés comme un gant»475. Оставив великую княгиню Марию Николаевну в Париже, откуда она отбыла на зиму в Ниццу к своей августейшей матери Императрице Александре Федоровне, мой отец приехал сначала в Петербург, а потом уехал в свое тверское имение. Там он заболел перемежающейся лихорадкой. Вследствие преувеличенных известий об его болезни, привезенных внезапно одним другом нашего дома, Борис решил немедленно ехать к нему. Это случилось в четверг вечером на третьей неделе поста, когда мы собирались ехать, по обыкновению, в Михайловский дворец. Мамá, понятно, осталась дома и послала меня с сестрой во дворец, чтобы объяснить причину ее отсутствия, а Борис сейчас же отправился по начальству, чтобы получить отпуск и уехать на
Об этом Е.А. Нарышкина пишет в книге воспоминаний «Под властью трех царей».
См.:
См.:
«С такой грудью, как эта, не умирают от болезни легких» (
«Она нас вывернула как перчатку» (