Завещание ангела. Екатерина Николаевна Широкова
собой Тони, но эффект был обратный ожидаемому.
– Думаю, она кое-что знает, – Тоня многозначительно подмигнула патлатому.
– Да? И о чём же?
– Она пришла в ту хату с хозяйкой. Я её узнала.
– Ты знаешь Веру? – изумилась Марфа и хотела привстать, но сзади раздался сухой щелчок и холодный ствол упёрся ей в затылок.
– А теперь поговорим серьёзно, – необыкновенно красивый баритон ласкал слух, если бы не угроза оружием, – кто ты такая?
– Никто, – Марфа не шевелилась.
– Плохая попытка, – дулом чуть надавили.
– Я правда никто, ребят. Вы меня с кем-то путаете. У меня и дома-то нет. Ничего нет.
– Откуда знаешь Веру?
– Да с детства… Мы вместе учились. Типа того.
– Так ты птичка Фила?
– Какого ещё Фила?
– Не глупи. Если ты давно знакома с Верой, то ты знакома и с Филом. Это как дважды два, – мужской голос лил благодатью в уши, и Марфа нестерпимо захотела обернуться, – итак, вторая попытка. На этот раз не ври. Ты птичка Фила?
– Да. Бывшая. Я уволилась. Его прикончили, а я теперь безработная.
Холодный ствол чуть дёрнулся, неприятно надавливая на основание шеи, и Марфа медленно уточнила сквозь плотно сжатые зубы, стараясь не делать резких движений:
– Вы же в курсе, что Фила больше нет? У него больше нет птичек, как вы выражаетесь. Все разлетелись, кто куда.
Сзади глубоко вздохнули, выражая то ли на сожаление, то ли на разочарование, но пистолет не убрали.
– Ну нет его, и что? Свято место пусто не бывает, это ещё ничего не доказывает. Лучше обоснуй, что ты делала в здании, где живёт Тоня.
– А мы можем разговаривать в более расслабленной обстановке? А то оружие в голову не располагает к бесед, вот честно, – Марфа старалась абстрагироваться от металла у черепа, но бурно разыгравшееся воображение упорно пыталось воссоздать будущий момент регенерации её тела после случайного выстрела, и от этого подкатывала нестерпимая дурнота.
– Можем. Если будем уверены, что ты не выкинешь какой-нибудь трюк. Обыщите её.
По команде сзади Тоня невозмутимо стащила с Марфы рюкзак, с которым та не расставалась, и принялась выкладывать всё его содержимое прямиком на плитку, так как единственный имевшийся стол был уже изрядно завален.
Под слоем одежды обнаружилась небольшая коллекция ножей в кожаном чехле – подарок Фила на совершеннолетие. Марфа помнила, как ужасно гордилась ими и как клала сокровище под подушку, не желая расстаться ни на секунду. Фил тогда приказал беречь старинные ножи, как уникальную, редчайшую реликвию какой-то старинной семьи, но так же добавил, что если придётся использовать по назначению, то колебаться нельзя – у лезвия дистанция невеликая, а времени на принятие решения почти нет.
– Это что за музей такой? – добродушно хмыкнул невидимка за спиной, и Марфа пообещала себе, что обязательно выкажет всё своё негодование этому наглому типу, когда пройдёт непосредственная угроза вышибить мозги.
По факту Марфа вдруг осознала