Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник). Андрей Константинов
но они еще будут. Это точно.
– А что Москва? Что флот? – перебил полковника Обнорский: он был настолько вымотан, что ему уже было не до субординации.
– Москва… – Грицалюк скривился. – Москва в курсе всего. Помощь обещали в ближайшее время, но в какое именно – не уточнили… Флот сюда идет… Когда будет – неизвестно. Но идет! – И грушник неожиданно хохотнул коротким злым смешком.
– Что передать Главному? – угрюмо спросил Андрей.
– Что передать? Что мы тут держимся. Что у нас четыре раненые бабы. Что посольство почти полностью блокировано из-за товарища Абд эль-Фаттаха, который сидит в подвале, – к нам по его душу пока никто не обращался. Что в Москве ищут пути выхода из возникшего кризиса… Все, пожалуй. Большего мы сами не знаем.
– Ясно, – вставая, сказал Обнорский. – Еще вопрос, товарищ полковник. К вам сюда, в посольство, вчера Лешку Толмачева посылали… Он здесь?
– Нет, – покачал головой Грицалюк. – К нам он не приходил…
Ребята переглянулись и вздохнули, стараясь не думать о самом плохом, но логика все равно беспощадно подсказывала, что если Лешка не вернулся в Тарик и не дошел до посольства, то, значит, лежит где-нибудь в окровавленной пыли на одной из кривых улочек Хур-Максара…
– Ну мы тогда пойдем, товарищ полковник? – спросил Андрей. – Утро уже…
– Идите, – разрешил Грицалюк. – Палестинцы вы мои…
Он даже не пожелал ребятам удачи на обратную дорогу. Было похоже, что, разговаривая с переводчиками, полковник продолжал думать о чем-то, глубоко его тревожившем. И Андрей снова вспомнил слова Сандибада о «советских друзьях», которые помогли, чтобы оружие ушло в Абьян… Неужели все, что говорил палестинец, – правда?..
На обратном пути Обнорский и Ташкоров миновали кордон кочевников уже как старые знакомые.
– Как успехи? – поинтересовался старший, которому Андрей объяснил цель их визита.
Обнорский неопределенно пожал плечами и улыбнулся. Бедуин улыбнулся в ответ и сделал приглашающий жест в сторону небольшого костерка, на котором кипятился медный чайник специфической формы. Андрей и Назрулло одновременно поблагодарили радушного хозяина, прижимая руки к сердцу, но чаевничать отказались. Кочевник не обиделся – пока не сделано дело, мужчина не должен предаваться отдыху…
Вернуться в Тарик тем же путем, каким они шли к посольству, не получилось. Ребята не успели дойти до гостиницы «Аден», когда на площади перед ней вспыхнула ожесточенная перестрелка – автоматные и пулеметные очереди перемежались взрывами гранат и орудийным ревом. Обнорский с Ташкоровым метнулись было назад, но со стороны посольства тоже затрещали выстрелы, и пришлось забирать круто влево, в сторону Стиммера.
…Они бежали по улице Маалла, застроенной ровными четырехэтажными домами, в которых до завоевания независимости жили английские