Уникум. Беллум. Дмитрий Александрович Билик
кто со мной, – указал я ему на Катю.
Теневик не торопился с оценкой. Не рванул на нее, как это было в первую встречу с Потапычем, – и то хорошо. Хотя тут, наверное, все дело в том, что опыта общения с нечистью у Черныша хватало. А вот с магами, не считая меня, теневик встречался не так часто.
– Это друг, – сказал я.
Черныш более спокойно, чем накануне, обнюхал Катю и фыркнул. А после уставился на меня, переминаясь на лапах. Взгляд его говорил: «Друг так друг. Только что там с угощением?»
Я достал моховика и придал ему ускорение для скорейшего начала экскурсии по внутренностям теневика. Черныш благодарно перемолол нечисть и выплюнул остатки.
– Можешь идти, – хлопнул я его по боку, и черный красавец, жадно поглощая солнечные лучи, сорвался с места.
– В нем столько силы… – растерянно пробормотала Зыбунина.
– Ага, много. А скоро станет столько же, сколько и в Уварове. Он очень быстро восстанавливается.
– Значит, ты используешь его?
– Использую. Только пока не знаю, как. У меня есть мощное оружие, осталось лишь выяснить, как им пользоваться.
– Не понимаю.
– И не надо. Теневик вроде как тебя признал, но на всякий случай лучше по окрестностям не шляться. Я отскочу на пару часов, мне надо кое с кем встретиться.
– С кем?
– Много будешь знать – скоро состаришься. Пока можешь прибраться в доме, по хозяйству, там, чего-нибудь придумай.
В конце я уже заговаривал зубы, лишь бы перевести стрелки на другую тему. А то сейчас Катя зацепится своей бульдожьей хваткой – и прости-прощай. Мне же действительно приходилось торопиться. Я не ради обычного издевательства над Катей встал так рано.
– Максим… – ведьма явно хотела сказать что-то еще.
– Все остальное потом! – крикнул я ей, уже перемещаясь.
А в следующее мгновение со всего маху влетел в перегородку между унитазами. Мой лоб оказался гораздо крепче, чем гипсокартон, поэтому я встал, потирая голову и разглядывая неудачное место для перемещения. Вот надо было им именно в этом месяце в туалете два умывальника поставить! Они и сбили прицел телепортации. А Марков говорил, что тут годами ничего не меняется.
После смерти дяди Коли и назначения в Тыву я оказался морально разобран. Надо было с чего-то начинать, кому-то довериться. И так уж получилось, что этим кем-то стал протектор Марков. Он создавал впечатление правильного человека. И, что называется, не любил Уварова до того, как это стало мейнстримом. Как показало время, ставка на него оправдалась полностью.
– Что за?.. – в туалет сунулся бородатый мужик, явно услышав шум.
– Все нормально, ничего не произошло, – мне пришлось отвлечь его силой. – Иди обратно.
Когда немощный абориген скрылся за дверью, я наложил на себя Морок, улыбнувшись в зеркало мужику с длинными волосами в потертом джинсовом костюме, и двинулся следом. Бар (точнее, разливайка с туалетом) назывался «Логово», и самым большим его преимуществом были поздние часы работы. Собственно, на этом плюсы