Дорога ярости. Дэвид Хофмейр
старик хоть что-то видит? Хотя бы тени. Очертания предметов.
– Не боишься? – интересуется старик.
– Не-а.
Старик Дэгг насмешливо ухмыляется.
– Ничего, еще испугаешься. Попомни мои слова. Как пить дать испугаешься.
Он мнет шею и наклоняет ее из стороны в сторону. Адам слышит, как трещат кости.
– Видал я таких пацанов, как ты, – продолжает старик. – Были – и нету. Все вы одинаковые. Решили, что вам не место на земле, среди Остатков. Воображаете, будто вас ждут там, у Наблюдателей. Ошибаетесь.
Адам ничего не отвечает.
– Думаешь, ты какой-то особенный? И знаешь, как победить?
Адам пожимает плечами.
– Я думаю, шанс у меня есть.
– Черта с два. Ничего ты не знаешь. И о прошлом тоже.
– Я знаю, что тогда была совсем другая жизнь.
Старик кивает, но не в знак согласия.
– Другая – это слабо сказано. Тебе сколько… четырнадцать?
– Пятнадцать.
– Черт. Когда я был мальчишкой, у меня были такие густые волосы! Проклятое ядовитое небо. Дед мой дожил до шестидесяти, представляешь? Но ни у него, ни у кого другого из семьи не хватило денег, чтобы купить билет на эту проклятую Небесную базу.
– Ему надо было научиться водить мотоцикл. Глядишь, и на билет заработал бы.
Старик Дэгг кривит губы. Шаркающей походкой обходит Адама. Правой рукой он катит за собой металлическую тележку, на которой стоит его баллон с кислородом. Он похож на бомбу: выщербленный серебристый бачок с красным днищем и краном для кислорода наверху. Старик Дэгг поднимает лицо к небу, выгибает шею, вздрагивает и принюхивается. Потом отворачивается и сплевывает.
– Дождь собирается.
Адам поднимает глаза. Небо в буром мареве.
Не иначе как старик напился и ничего не соображает, поскольку Адам не замечает никаких признаков приближающегося дождя. На небе ни тучки. Лишь меловая полоса реактивной струи – напоминание о взлетевшей ввысь ракете. Старик протягивает руку. В кургузых грязных пальцах трепещет пожелтевшая купюра. Последняя, необходимая Адаму для того, чтобы оплатить участие в гонке. Эти деньги помогут ему улететь отсюда. Дрожащей рукой он хватает банкноту и сует в задний карман, пока ветер не вырвал ее и не унес.
Старик Дэгг надевает кислородную маску и делает судорожный вдох. Адам смотрит на капли конденсата на прозрачном пластике. На то, как губы старика втягивают мутный воздух. Старик опускает маску, и во взгляде его читается какое-то новое чувство. Пожалуй, грусть. Он разворачивается и ковыляет к двери. Колеса тележки с кислородом противно скрипят.
– Пожелаете мне удачи? – окликает его Адам.
У двери старик Дэгг поворачивается.
– Удачи? – Он поднимает лицо к небу и качает головой. – Чему быть, того не миновать. Тут уж ничего не поделаешь.
Адам садится на мотоцикл, пристегивает очки и жадно припадает к воздушной маске. Достает из кармана деньги и перекладывает в тайничок, выдолбленный в каблуке ботинка. Потом нажимает на газ,