Зараза 2: Львиное сердце. Евгений Александрович Гарцевич
что термосумки смогу повесить на мотоцикл, как седельные на лошадь, а рюкзак за спину и если никто мешать не будет, то домчу почти с комфортом. Но сразу все переть не рискнул, взял первую сумку и, все еще держа обрез в руке, пошел к мотоциклу.
Выглянул за дверь, никого не увидел, но услышал какой-то странный звук из-за соседнего домика, будто кто-то волочит что-то тяжелое по земле. А потом и увидел.
Со стороны ворот из-за угла шатра медленно вышел мертвяк и волочил за собой два довольно свежих на вид чернокожих тела.
Двигался, как шаркун, но при этом давно мутировавший в нечто новое. Таких я еще не видел – плотный, нетолстый, скорее квадратный, как пауэрлифтер маленького роста. При том что сам он был под два метра. Тело в каких-то буграх, напоминающих панцирь черепашки или какую-то корявую пластинчатую броню. Бургы сменялись трещинами, в которых застряли куски рваной военной формы. Из-за спины над уродливой головой торчал длинный ствол снайперской винтовки.
Я замер, проглотив емкое ругательство, опасаясь, не то что сумкой о землю хлопнуть, а даже пошевелиться. Меня пока не заметили. Черепашный брел метрах в тридцати мимо меня в сторону контейнеров, оказавшись ко мне практически в профиль. И странностей стало больше.
Во-первых, чрезмерно огромная рука, в которой он держал сразу две ноги, просто в кулачок сжал, как какой-то пучок петрушки. Вторая рука при этом была ближе к остальным пропорциям тела. Кувалда, а не рука. Но по крайней мере, сопоставимая со шпалами ногами и кирпичной головой.
Во-вторых, снайперская винтовка не висела на плече, а росла из спины, проглядывая отдельными частями между бугров. Ни ремня, ни приклада видно не было, все скрывали грубые наросты бледно-серого цвета.
Я опять проглотил ругательство, только уже более мощное и витиеватое, когда понял, что узнаю его. Снайперская винтовка, укус в руку, отдельные фрагменты искореженного лица – ну, здравствуй, Егерь.
Я не стал кричать старому знакомому, а он так и не обернулся. Уже колено начало сводить от той позы, в которой я замер. Но Егерь протащил тела мимо, на секунду подвис, заметив мотоцикл, что-то промычал. Можно было третий раз сжимать зубы, чтобы не проораться матом, но, блять, ему ответили!!!
Из-за контейнеров синхронно раздалось три визгливых скрежета, будто кто-то там чаек наизнанку выдернул. Но Егерь успокоился и побрел дальше.
Я, наконец, опустил сумку. С сомнением посмотрел на обрез, даже знать не хочу, смог ли бы я пробить там хоть что-нибудь. Прислушался.
Где-то в районе контейнера, из которого я хотел повторно подобрать себе какой-нибудь огнестрел, опять завизжали, и даже с такого расстояния послышались звуки разрываемой плоти и нечто похожее на отрыжку.
Я на цыпочках перебежал к мотоциклу, убрал подножку настолько нежно, будто крыло бабочке поправил, и покатил байк к противоположному от контейнеров забору. Также тихо, постоянно оглядываясь и прислушиваясь к чайкам, перенес туда сумки и закрепил их жгутами на сидушке.
Выкатил