Закон Кремля. Дмитрий Силлов
не любит, чтобы на чердаке скапливался лишний хлам, и довольно быстро вышвыривает его оттуда, чтоб не захламлять полезное пространство.
Вот и образ Марии потускнел за то время, что я ее не видел, стал блеклым, расплывчатым. Я был уверен, что уже не помню ее лица, тем более что в последнюю нашу встречу она уже была не человеком, а монстром, в которого ее превратила эта вселенная…
Но псионик напомнила. Вытащила из затаенных уголков памяти и ткнула меня носом – на, мол, получай то, чего больше всего на свете желаешь. Вернее, ту.
Нет. Бред крысособачий. Мария выбрала другого – и это только ее решение. Значит, так тому и быть. А то, что осталось во мне от старого чувства, так это, думаю, не что иное, как уязвленное самолюбие: как же, не меня выбрала, а здоровенного кремлевского дружинника, из тех сверхлюдей, которых специально вывели до Последней войны! Эти совершенные биологические боевые машины с эталонными лицами, словно вырезанными из камня, любую девчонку с ума сведут – так что ничего удивительного.
Впрочем, как я понимаю, вряд ли что-то путное из той любви вышло. Мария превратилась в чудовище, дружинник Данила поклялся ее найти и защищать всеми силами, а если потребуется – и жизнь за нее отдать. Им, дружинникам, это запросто, их на то и программировали, чтоб обороняли до последней капли крови то, что прикажут оборонять.
Я усмехнулся своим мыслям. Ну да, сейчас во мне вновь говорит обида самца, от которого самка ушла к другому. Глупо. Давно пора уже отпустить старые чувства и воспоминания. Да я и был уверен, что отпустил, если б не сегодняшнее утро…
Так я и шел себе вперед, гоняя невеселые мысли. Но Москва, пережившая ядерную войну и последующее нашествие вражеской армии, не лучшее место для неспешных прогулок. О чем мне напомнили довольно быстро.
– Хомо! – раздался рык из-за полуобвалившейся стены дома, и я еле увернулся от обломка бетона, пущенного мне в голову с нечеловеческой силой.
– Хитрый хомо! – рыкнули с другой стороны улицы, и на этот раз мне пришлось упасть и перекатиться, иначе б две стальные арматурины, пущенные на манер копий, проткнули меня насквозь.
Ясно, чего ж тут неясного. Это были нео, человекообразные, гориллоподобные и вполне себе разумные обитатели этих мест. «Новые люди», как они себя называли, – а по мне, так не новые, а вполне обычные, в результате мутаций деградировавшие до наших лохматых пещерных предков, от которых им досталась силища и ловкость. При этом они практически полностью сохранили человеческий разум и речь, в результате превратившись в совершенное биологическое оружие.
И сейчас эти твари банально на меня охотились. Организовали засаду по обе стороны неширокой улицы, и если бы я еще пару секунд поразмышлял об оставшейся в прошлом неразделенной любви, мой теплый труп уже б тащили к костру для прожарки с последующим поеданием свежатинки.
Плохо было то, что я нападающих не видел. Слева вдоль улицы тянулась череда полуразрушенных зданий с черными проемами выбитых окон,