Гойда. Джек Гельб
гляди, не в Полоцк! – сказал Фёдор и дал знак писцу посыпать чернила песком, чтобы схватились.
Холоп достал небольшой холщовый мешочек с сургучом. Пока написанное подсыхало, писец готовил всё к запечатыванию. Фёдор снял перстень и положил его на стол, чтобы было приложено к печати. За несколько минут с тем делом было покончено. Слуги были отпущены, и отец с сыном остались наедине.
– Каковы тебе забавы царские? – спросил Алексей, глядя в окно.
Во дворе всё чернели бесформенные пятна крови, которые смешались со снегом. В ночном мраке, который изредка разбивал огонь факелов, можно было угадать тут и там лохмотья холопов, которые сегодня днём отошли к Господу.
– Каковы? – переспросил Фёдор, подходя к столу. Он взял свой крупный перстень и надел обратно на большой палец, затем прошёлся до кресла и вновь опустился в него.
– Будь я летами моложе, – произнёс он, слабо улыбаясь, опустив взгляд в пол, – быть может, то будоражило бы кровь мою. Сгрызли холопов – пущай, что мне-то с того?
Он пожал плечами и поднял взгляд на отца. Алексей усмехнулся и взглянул на своего сына, подмечая привычку Фёдора плавно водить руками, время от времени поглядывая на перстни на своих руках.
– Ладно, Феденька. Оставь старика своего, устал я совсем, – произнёс Алексей, тяжело вздыхая.
Фёдор молча кивнул, поднявшись со своего места. Басмановы разошлись, но юноша не направился в свои покои, а ступал далее по коридору. И только он преодолел лестницу, как внизу заслышал частые шаги. Обернувшись, меж пролётов каменной лестницы Фёдор увидел мимолётный образ. Мимо скользнули светлые волосы, притом распущенные. Мелькнувшая в проходе фигура, что уже скрылась, точно была женской.
Несмотря на любопытство, он не сменил своего пути. Проходя по коридору, Фёдор предстал перед рындами, что сторожили покой государя. Стража преградила путь, чем вызвала лишь ухмылку Басманова.
– Не велено никого пускать, – хмуро бросил один из стражников.
– Доложите, что боярин Басманов челом бьёт, – произнёс Фёдор, скрестив руки на груди.
– Не примет царь никого, – мужик помотал головой.
– Ты доложи, а там будет воля государя, – спокойно произнёс Фёдор, пожав плечами.
Рынды переглянулись меж собой. Тот, что говорил с Фёдором, постучал в дверь. Из покоев послышался короткий ответ. Басманов едва улавливал голос, но не слова. Стражник приотворил дверь в государевы покои.
– Боярин Басманов бьёт челом, – доложил стражник и мгновение спустя обернулся к Фёдору.
Рынды безмолвно расступились, и юноша вошёл в комнату.
– Чего ж ты, Алёшка… – произнёс Иоанн, поднимая взгляд на вошедшего, и тотчас умолк.
На губах Фёдора сохранялась мягкая улыбка. Он медленно коснулся своего плеча и отдал земной поклон. Когда он поднял взгляд, то заправил пряди свои от лица.
– Вы, государь мой, ожидали отца моего? – спросил Фёдор.
Иоанн глубоко вздохнул, откидывая перо. Перед ним на столе расстилались исписанные листы.
– С чем пожаловал,