Гойда. Джек Гельб
последовали и иные из братии – втроём принялись стегать его, но проку с того никакого и не вышло. Колдун резко распрямился да пальцем указал куда-то не глядя, ибо очи свои сам прикрыл рукою.
– …тебе! – едва ли не торжественно объявил чудак, справляясь с одышкой.
Его дрожащий палец указывал чётко на Фёдора Басманова. Штаден невольно обернулся на друга, как и иные из братии.
– Гойда! Словом и делом! – меж тем скомандовал Вяземский. – Не внимайте речам супостата!
Мужик боле ничего не говорил, лишь залился смехом, покуда его вязали да перекидывали через лошадь. Лицо колдуна сокрыли холщовым мешком, и тотчас же вороньё предалось своему естеству да разлетелось по чёрному небу.
В покои Алексея Басманова послышался стук. Воевода протёр глаза и сел в кровати.
– …кто? – буркнул он, ища вслепую кувшин али чашу с питьём.
– Сын твой, – произнёс Фёдор, отворяя дверь.
Басман-отец лежал на кровати. Уж по голосу Фёдор быстро понял, что батюшка его буквально мгновение назад проснулся. Юный Басманов дал жест крестьянке в простеньком платьице и в белом платке, дабы она занесла поднос с питьём и едой для воеводы. Девушка всё исполнила и удалилась с кротким поклоном.
Меж тем Басман-отец был в постели не один. Фёдор заметил то да оглядел Глашу с мягкою улыбкой, цокнул пару раз себе под нос, помотал головой, усаживаясь в кресло подле кровати. Закинув ногу на ногу, Фёдор с улыбкой глядел, как Басман-отец, сам толком-то и не пробудившись, толкнул локтем крестьянку. Она же, не открывая глаз, натянула одеяло на голову да принялась второю рукой рыскать по полу в поисках своего сарафана. Наконец она ухватила подол, подтянула к себе, выскользнула из кровати, протирая глаза, наспех оделась, поклонилась и спешно выбежала, как была – босая да простоволосая.
Фёдор хотел было что сказать, да отец опередил его, лишь заметив лукавую улыбку.
– Полно тебе, – хмуро бросил Алексей. – Уж-то новость!
– Так и молчу ж я. – С усмешкой Фёдор взял чашу с подноса, наполнил её холодным кислым квасом и подал отцу.
Басман принял её и осушил одним залпом, после чего с резким вздохом вытер усы да провёл рукою по лицу, протирая сонные глаза.
– Ты не серчай, что уж заглядываюсь на Глашку-то, – произнёс Фёдор, потягиваясь, да и сам зевнул. – Не с тем, о чём думаешь, гляжу.
– А с чем же? – спросил Алексей, нахмурившись.
– Уж не понесла ли? – спросил Фёдор, пожав плечами.
Юный Басманов раскинулся будто бы и взаправду беспечно, но взор его был собран и сосредоточен, да видать, не понапрасну – кулаки Алексея сжались не по-доброму.
– А если и понесла, то ты-то обделённый, что ль? – спросил Алексей, чуть привставая в кровати.
Впервые Фёдор порадовался временной немощи родителя своего. Отнюдь не желая нисколько гневить отца, он отмахнулся, точно отрекаясь от своих слов.
– Да уж, и право! – согласился Фёдор, потирая затылок.
– От Федя, от не о том ты думаешь! – произнёс Алексей. – От право, не о том. Неча считать ублюдков по двору. Ежели Глаша и понесёт, да