.
вы хотите? – тихо спросил пленник.
– Нисколько не хотим, – покачали головами бойцы в масках. – Нам не нужны твои «бабки». Нам нужен Шарип.
– Я не знаю, где Шарип! – хрипло сказал пленник.
Его схватили за грудки, как следует встряхнули, заорали прямо в лицо:
– Ты что думаешь, мы с тобой чикаться здесь будем? Мы тебя сейчас пристрелим при попытке к бегству, а пистолет к делу приобщим. И свидетелей найдем – даже не сомневайся! И все будут считать, что это ты убил. Только тебя уже не будет, ты будешь – там, и им придется мстить твоим сыновьям. Сколько их у тебя – трое? Пока… Старшему девять лет? Ну, значит, они дождутся, пока они подрастут! И всех их зарежут. Из‑за какого‑то вонючего Шарипа…
Ну, говори… Говори, где он! Тебе не его, тебе сыновей спасать надо!
– Я не знаю! – в отчаянии закричал пленник, которому не давали передышки, не давали сосредоточиться и подумать.
– А кто знает? Кто? Кто?!
Пленник колебался, но не долго – несколько секунд. Спецназовцы очень удачно разыграли эту карту, сыграв на внутренних конфликтах двух родов.
– Сулейман знает… Значит – Сулейман.
– Где мы можем его найти?.. Ну?! Он сказал где. Потому что до того назвал имя. Если люди развязывают языки, то уже не завязывают, уже выкладывают все, что знают. Есть такая, не раз проверенная спецназом, «народная» примета.
Они узнали все, что хотели. И больше, чем рассчитывали.
– Черт его знает – может, это действительно не твой ствол, – засомневались спецназовцы, тщательно обтирая рукоять и кожух пистолета платком. – И не твои отпечатки пальцев. Может, мы и ошиблись. С кем не бывает…
Глава 14
В эти последний день и последнюю ночь им пришлось очень туго. Потому что им на хвост сел спецназ. Вернее, не сел – вцепился мертвой хваткой.
На переходе, на одном из перевалов, они попали в устроенную федералами засаду. Двоих положили сразу, на месте, остальных попытались зажать с флангов, охватив кольцом, чтобы уничтожить или захватить в плен. Они не сразу, но сообразили, что если лежать и просто отстреливаться, очень скоро им перекроют все отходы, заткнув тыл ушедшей в обход огневой группой. Такой у врага был расчет – прижать их к земле плотным пулеметным огнем, не давая высунуться и втягивая в затяжную перестрелку, продержать на месте, дав возможность развернуться основным силам и добить ударом с флангов и тыла.
Им не оставалось ничего другого, как пойти на прорыв. Но совсем не туда, куда рассчитывал противник. Они пошли вперед, на пулеметы, дав залп из подствольников и забросав кусты гранатами. Они рассчитывали на то, что там, впереди, солдат будет меньше, чем с флангов и сзади. И у них не будет маневра. Они не ошиблись…
Одна за другой взрывавшиеся гранаты поднимали вверх фонтаны земли, травы и лесного мусора, рубили осколками ветки, листву и подрубали целые, обрушившиеся вниз деревья, которые на несколько секунд «ослепили» пулеметчиков, лишив их обзора. До того, как «дымовая завеса» успела осесть, они, отчаянно рванувшись вперед,