Злые стволы. Андрей Александрович Ильин
в день. Из недели в неделю.
– Здравствуйте, Зоя Михайловна. Не слышали, когда воду горячую обещали дать? Еще вчера? А холодную снять? Завтра. Ну, вы смотрите, что делается. И подъезды уже вторую неделю не подметали. И лампочки не вкручивали. Никакой жизни законопослушному жильцу… И не говорите. Как так можно!..
Бригада «наружки» честно фиксировала контакты и записывала, если это было возможно, разговоры. Работа была – не бей лежачего. Встречи объекта с посторонними лицами были малочисленны и однообразно одинаковы – все те же соседи, продавцы магазинов и табачных киосков, разговоры о погоде и недобросовестной работе городских и коммунальных служб, о болячках и задержанной на три дня пенсии. Скулы со скуки может свести. Честное слово!
– Еле встал вчера, так в спину вступило. Как вступило – так ни туда ни сюда. Хоть плачь. Вставал, вставал – не могу. Потому что вступило…
– И так еще пять с половиной минут, – докладывал бригадир «топтунов» своему начальству.
– И больше ничего?
– Ничего!
– И он слушал?
– Слушал.
– Странно, странно. Что у них, другой темы не нашлось? Перекрутите‑ка на конец разговора.
Пауза. Шелест перематываемой пленки.
– …вот как вступило! Никогда такого не было, а тут – нате вам. Думал, не разогнусь. Но разогнулся. Хотел в поликлинику пойти, но уже отлегло. Что врачу говорить? Теперь боюсь, опять как вступит…
– А другие контакты?
Главный «топтун» молча перемотал и включил пленку.
– Если воду к завтра не дадут…
– Я точно знаю, что это ихний пацан стенку изрисовал. У них вся семейка такая пакостная…
– Это все?
– Нет, есть еще. На три часа воспроизведения. И примерно на ту же тематику.
Генерал ГРУ чесал затылок и вздыхал. Ситуация сложилась не из приятных. Его «личное» дело начинало вылезать за рамки его служебной компетенции. Армейская разведка не частное сыскное бюро, чтобы заниматься индивидуальными, пусть даже генеральскими заказами.
Как ему в случае чего объяснить заказанную им левую работу, связанную, кроме отвлечения от текущих дел лучших оперативников, еще и с прямым перерасходом средств? Глубокой убежденностью в том, что его снятый с должности комитетский конкурент не сдастся без борьбы? Тем, что он не верит в реальность его садово‑огороднических начинаний? Слабоватый аргумент для вышестоящего командования, тем паче ревизорских служб министерства. Их интересуют не подозрения, а финансовые отчеты. Сколько, куда, когда, в связи с чем. И заполненные ведомости по форме.
Допустим, часть расходов можно списать на учебу. Часть разбросать по мелким статьям. А остальную? А если слежку придется продолжать не одну неделю? Тут без серьезного обоснования не обойтись. А если обойтись, то с риском для погон, если не головы, которая из них генеральской фуражкой торчит.
Нет, буром дальше идти нельзя. Себе дороже выйдет. Надо искать