Террористический акт, захват заложника, бандитизм. Михаил Павлик
посягает на честь, достоинство и деловую репутацию, оскорбление, клевета. В отдельную группу А. В. Тюменев выделяет составы преступлений, где преступное намерение достигается интеллектуальным насилием, в отличие от психического и физического (превышение власти и служебных полномочий, заведомо незаконный арест и задержание)[62].
С такой классификацией можно согласиться, однако этот автор не поясняет, что он имеет в виду, говоря, например, о «насилии при превышении власти и служебных полномочий». Он прав, считая, что насилие как элемент многих преступлений существенным образом влияет на квалификацию преступных деяний. Поэтому существует необходимость в точном определении общего понятия насилия в уголовном праве, а такового пока не выработано ни наукой, ни законодателем.
Мы не можем согласиться с Б. Г. Беляевым, который полагает: «Новый Уголовный кодекс достаточно последовательно проводит линию на максимальную точность своих предписаний. Лишь в единых случаях им допускается возможность расширительного (распространенного) толкования, – но только по логике самого закона»[63]. Наши исследования уголовного законодательства, судебной практики и научной литературы говорят об обратном, о чем нами будет сказано ниже. Понятийно-терминологическая культура законодателя отстает от современных требований. Можно только пожелать законодателю самому формулировать определения всех тех понятий, которые для данного (конкретного) закона конструктивно обязательны. Такое пожелание полностью относится и к такому термину, как «насилие», используемому во многих диспозициях Особенной части УК РФ.
Б. Г. Беляев предлагает дать следующее определение: насилие есть такое инициативное, активное, управляющее и подчиняющее воздействие, которое подавляет или предупреждает сопротивление адресата и которое вынуждает его существенно ограничивать себя в свободном самоопределении своей собственной позиции или своего поведения[64]. В теоретическом плане с таким определением насилия следует согласиться. Однако нас интересует понятие насилия в уголовно-правовом смысле, но такого определения Б. Г. Беляев не дает.
Э. Е. Гензюк, исследуя юридический аспект насилия, пришел к выводу о смешивании понятий «принуждение» и «насилие», которые отличаются по своей правовой окраске. «Принуждение, – пишет он, – есть метод воздействия в целях защиты социальных ценностей, признанных таковыми правом. Насилие – действие (а в некоторых случаях бездействие), преследующее антиправовые, антисоциальные цели»[65]. Такой вывод соответствует действительности, так как и в теории, и в правоприменительной практике такое положение наблюдается нередко.
Дается понятие «насилия» и учеными других отраслей науки. Так, например, авторы словаря по философии пишут: «Насилие – использование силы (включая военную) одними людьми против других в борьбе за достижение тех или иных целей. Высшая форма организованного насилия – война»
Там же. С. 289.
Там же. С. 128.