Терпкость вишни. Изабеля Сова
пожалуй, – согласилась я. – Но знаешь, после большинства устных экзаменов я чувствую странную неудовлетворенность.
– Комплекс отличницы? – усмехнулся Травка. – Если тебя как следует не выжмут, чувствуешь неудовлетворенность… Какое счастье, что, с тех пор как я вошел в некончающийся период созревания, эти проблемы мне чужды.
– А я, к сожалению, обычно испытываю неудовлетворенность. Но сегодня – нет. Русинек был на высоте. Хотя, разумеется, я предпочла бы писать, как все, тест.
– Ничего не поделаешь, конкуренция теперь коснулась и девушек. Знак нашего времени. К тому же чем дальше, тем она острее.
– Да брось ты, не все такие.
– Не все, – согласился он. – Например, Виктория не такая, но на это работали целые поколения из-за восточной границы.
– Из-за восточной?
– Дед и бабка Вики со стороны отца родились в Сибири. А те, что по материнской линии, жили в Крыму. Так что было кому передать ей бесценные гены спокойствия и согласия с миром. Вместе с очаровательной улыбкой.
– Я вот думаю, а что мне передали родители? Самолюбие – это, скорее, приобретенное.
– Мне мой старик передал жидкие волосы, страх перед стабильностью и аллергию на молоко.
– Наверно, ты получил от него и какие-нибудь полезные качества, – попробовала я утешить его.
– Наверно, – согласился он. – Только вот пока еще не знаю какие. Но у меня впереди целая жизнь, чтобы узнать, – улыбнулся он. – Ты к девчонкам? – Мы уже несколько минут стояли у дверей их квартиры.
– Угу. Хочу сказать Милене, что она была права насчет Зоськи.
– Милена редко бывает не права, – признал Травка. – Разве что насчет собственной внешности…
И он побежал вниз.
– Тук-тук. Вы дома?
– Заходи, мы тут болтаем.
Как будто они могли заниматься чем-то другим.
– И вы давно уже не встречаетесь? – услышала я.
– Уйму времени. – Милена ставила чайник. – Уже больше двух месяцев, пожалуй. Я даже почти забыла, как он выглядит.
– Ну да? А в августе ты света белого за ним не видела, – посмеивалась Виктория, открывая банку с консервированным алоэ. Вика любит выискивать в магазинах всякие экзотические продукты.
– Да, не видела, но, когда он исчез из моей жизни, пришлось меняться, иначе с сентября я ходила бы с белой тростью.
– А что он тебе сказал? Хочешь попробовать алоэ? На вкус как сироп.
– Нет. – Милена даже содрогнулась. – Ничего не сказал. Влетел в квартиру Маркуса, презрительно взглянул на меня и вылетел. Решил, что я ему изменяю. Когда-то, еще в самом начале, он сказал мне, что не прощает измен.
– Но сам-то он позволял себе, – заметила Вика, выуживая из банки белые студенистые комочки.
– Это были не измены, просто ему в жизни нужно было разнообразие. Он встречался просто так, несерьезно.
– Ну да, несерьезно, потому что в яйцах у него свербит. Они ему мозг заменили, если можно вообще говорить в этом случае о мозге.
– А мне можно узнать,