Белый Z на лобовой броне. Михаил Михеев
контакт. Виталий стал тем, кем стал, а Донатас…
В общем, у него особого выбора не было: родители клятвенно пообещали отречься от сына, если тот не вернется на родину предков. Вернулся, куда деваться, только вот с работой по специальности вышел облом: зачем Литве геологи?
Но одно из главных преимуществ молодости, как ни странно, то, что у тебя еще ничего нет. А если ничего нет, то и терять, по большому счету, нечего. А значит, ты не боишься рисковать. И вчерашний студент не побоялся перечеркнуть прошлое и начать жизнь почти с нуля.
Вариантов было немало, и самым перспективным в тот момент казалось уйти в политику. На незатухающей волне национализма добиться определенных преференций было не так и сложно. Вот только играть в такие игры успевшему пожить в России и не видевшему от нее ничего плохого Донатасу категорически не хотелось.
Вместо того чтобы митинговать или, как вариант, работать грузчиком, Донатас собрал шмотки и рванул за границу. Не в Европу, где, как он прекрасно понимал, все давным-давно поделено, а за океан. Благо английским худо-бедно владел, да и советское образование в те годы ценилось везде. Хоть и кривили губы, но признавали капиталисты, что техническое образование в СССР было лучшим в мире. Так что, помыкавшись с полгода, Донатас нашел работу по специальности и преуспел.
Объездил половину мира, заработал хорошие деньги, а потом вернулся домой. Все же Родина – она и есть Родина, и улица, по которой бегал в детстве, тянет куда сильней, чем любые краски мира. Особенно когда у тебя пускай и специфическое, но советское воспитание.
Впрочем, и дома он показал приобретенную в Америке деловую хватку и сейчас владел неплохим и довольно прибыльным, по меркам Литвы, бизнесом. К слову, не раз бывал в России, и буквально прошлым летом они с Виталием славно отдохнули и порыбачили на Урале. Прошли, так сказать, по тропам бурной молодости.
– А что это у тебя за номер?
– Не мой, даже не записывай. Ты мне скажи лучше: Юргис твой все так же служит?
– Ну да. Сейчас в командировке где-то. Правда, где именно не говорят.
– Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес.
– Чего?
– А того, что твоего ненаглядного мальчика запихнули на Украину, инструктором.
С той стороны трубки тихо икнули – видимо, старому приятелю резко поплохело.
Виталий зло поморщился и припечатал:
– Не знаю, что с ним, честно. Но глядя, что здесь творится, рекомендую срочно озаботиться новым наследником.
На сей раз в Литве что-то упало. Оставалось надеяться, что это не жена Донатаса, очень милая, а в молодости еще и красивая женщина. А потом в трубке раздался хрип:
– Виталий, если это…
– Это не дурацкий розыгрыш и не ужастик, если что. Просто у меня в руках документы твоего пацана и пара человек, его видевших. Живым, но без сознания, если тебе это важно. Больше информации не имею.
– Откуда у них документы?
– Это ж хохлы в наихудшем варианте значения, – пожал плечами, будто собеседник мог его видеть, Третьяков. – Он был у них инструктором.