Гордая. (Не)пара для волка. Кира РАЙТ
решение устроить взбучку мужу за то, как обращается с несчастным животным только росло. Я могу понять его боль и горе, но если с собой он может делать что пожелает, то довести до такого состояния волка – это уже ни в какие ворота.
Так мы и уснули в обнимку, но ночью волк периодически начинал лизать меня и поскуливать, что вынуждало просыпаться и ласково гладить его снова. Только под утро я смогла наконец забыться крепким сном, чтобы снова проснуться уже от того, что меня сжимают сильные человеческие руки. Распахнув глаза, как и в прошлый раз, обнаружила на себе обнажённого мужчину, который во сне выглядел совсем безобидно.
Брови сведены домиком жалобно, веки с длинными тёмными ресницами зажмурены, губы стиснуты упрямо, а сам весь прижимается ко мне так, словно поддержки ищет. И вновь забыв о его грубости, я не могу остановиться и не погладить его по голове, как гладила волка, не пропустить сквозь пальцы его тёмные волосы. Но уже наученная горьким опытом, чтобы не довести до предела, тут же шепчу:
– Эмир, пора просыпаться.
– Ещё немножко, – просит он, утыкаясь носом мне в живот и целуя туда же, чем разгоняет сотню искр от места касания ниже, гораздо ниже.
Ну почему моё тело вечно меня предаёт? Да, он красавчик. Да, он мне безумно нравится. Но это не повод таять от ласки, которая предназначается не мне. Нельзя её принимать, поэтому повторяю настойчивее:
– Нет, Эмир, пора. Давай же, проснись. Это я, Ева.
– Ева? – спрашивает он удивлённо, так и не размыкая глаз, но продолжая сжимать мою талию своими сильными, крепкими руками… Да что же это за напасть такая!
– Ева, верно. Открой глаза, Эмир. Ну же. Давай.
И он открывает свои серые, невероятно грустные и совсем сонные глаза, моргает удивлённо, глядя на меня, и спрашивает с таким недоумением, что даже сомнений не остаётся, что волком он не управляет:
– Как я здесь оказался?
– Не знаю, приехал наверно, – пожала я плечами.
Муж же отскочил от меня как от прокажённой.
– Моя машину осталась в лесу! Я ездил в нашу сторожку, чтобы остаться на ночь там. Километров пятьдесят отсюда! – зарычал почему-то на меня.
Словно это я его притащила сюда!
– А я тут при чём? Пришёл значит. Но хотя бы тогда понятно, почему вид был такой. Три раза мыть пришлось.
– Ты. Мыла. Моего. Волка?! – его глаза полыхали яростью, но я не позволяла себе испугаться. Что он мне сделает? Не станет же бить. Ведь не станет?
– Он пришёл грязный на постель, конечно, мыла.
В дуэли взглядов получилась ничья. Я не из тех, кто сдаётся так просто только от повышения голоса. До большего не доходило, и я надеюсь, что не «пока», а и не дойдёт. Смотреть ему в глаза гораздо проще, чем пытаться изо всех сил отвести взгляд от обнажённого тела, когда его взгляд к себе не приковывает.
– Не смей его больше трогать! Я тебе запрещаю.
– Если он придёт ко мне снова, то я буду его трогать. Поэтому либо держи контроль, либо не предъявляй мне претензий.
– Что ты с ним сделала? Как заставила