Туннель. Бернгард Келлерман
с пробуждавшимся днем миллионы газетных листов наводнили Нью-Йорк. В мчавшихся лифтах, на эскалаторах и движущихся тротуарах станций надземной дороги, на перронах метрополитена, где каждое утро шла борьба за места в переполненных поездах, на сотнях речных пароходов и в тысячах трамвайных вагонов – от Баттери до Двухсотой улицы – происходили форменные сражения вокруг еще сырых газетных листов. На всех улицах, над толпами с протянутыми вверх руками взлетали фонтаном экстренные выпуски.
Известие было сенсационное, неслыханное, едва постижимое, дерзкое!
Мак Аллан! Кто он, кем был, откуда взялся? Кто этот человек, внезапно представший перед лицом миллионов людей?
Не все ли равно, кто он! Важно, что он умудрился выбить из привычной колеи такой город, как Нью-Йорк, с его стремительным темпом жизни.
Читатели жадно впивались взглядом в газетные столбцы, на которых выдающиеся люди высказывали в телеграфном стиле свой взгляд на сооружение туннеля.
Ч. Х. Ллойд: «Европа станет предместьем Америки».
Табачный магнат Х. Ф. Хербст: «Вагон товара из Нью-Орлеана можно будет послать без перегрузки в Петербург».
Мультимиллионер Х. И. Белл: «Я буду видеться со своей дочерью, которая живет с мужем в Париже, вместо трех раз в год двенадцать».
Министр путей сообщения де Форест: «Туннель подарит деловому человеку год жизни благодаря времени, которое он сэкономит».
Публика требовала более подробных сведений, и она имела право на это. Перед газетными дворцами собирались такие толпы, что вожатым трамвайных вагонов приходилось стучать сапогом по педали звонка, чтобы получить возможность проехать. Часами глаза плотной массы людей были обращены на экран во втором этаже здания редакции «Гералда», хотя уже несколько часов подряд появлялись все те же картины: Мак Аллан, Хобби, собрание в висячем саду.
«Здесь представлены семь миллиардов!». «Мак Аллан излагает свой проект» (кинематограф). «Миссис Браун подписывается на десять миллионов» (кинематограф). «Ч. Б. Смита вытаскивают из лифта».
«Только мы имеем возможность показать прибытие Вандерштифта в висячий сад до самого момента спуска. Наш фоторепортер был сбит с ног его монопланом» (кинематограф). Белые с точками окон нью-йоркские небоскребы, из труб которых подымается тонким столбом белый дым. Появляется белая бабочка, птица, чайка, моноплан! Моноплан проносится над садом на крыше, делает поворот, возвращается, садится. Придвигается гигантское крыло. Конец. Портрет: «Мистер Ч. Г. Спиннэуэй, наш фоторепортер, опрокинутый машиной Вандерштифта и тяжелораненый».
Последний снимок: «Мак Аллан прощается в Бронксе с женой и ребенком перед отъездом в свою контору».
И снова начинается та же серия картин.
Вдруг – около одиннадцати часов – вереница картин приостанавливается. Что-нибудь новое? Все взоры обращены вверх.
Портрет: «Мистер Хантер, маклер, Тридцать седьмая улица, 212-Ист, только что заказал билет для первого переезда Нью-Йорк – Европа».
Толпа смеется, машет