Проект. Галина Булахова
посвящать тебя или нет?
– Как ты можешь сомневаться во мне!? – повысил голос Аркадий.
– Да ты не обижайся, подожди, не спеши. Понимаешь, не всё здесь так просто.
Аркадий увидел, как у его друга забегали глазки и затряслись руки.
– Ты не нервничай, успокойся, а то это всё на бред похоже.
– Аркаш, я бы рад это всё назвать бредом. Но это уже есть!
– Так, – не выдержал Аркадий, – давай объясняй, показывай, рассказывай, раз пригласил!
Виктор в нерешительности заёрзал на стуле. Затем собрал чашки со стола и стал их споласкивать, говоря:
– Это двадцать лет моей жизни. Я этому посвятил всего себя. От меня жена ушла! Какие там внуки! Они меня считают эгоистом и этим, как его… – он покрутил рукой около виска. Потом махнул рукой и замолчал, тяжело вздыхая.
Аркадий терпеливо ждал, когда закончится лирическое вступление. Наконец, Виктор закончил мыть чашки и теперь стоял посредине кухни. Аркадий молчал. Да и зачем торопить человека? Пусть соберется с мыслями. Вон как нервничает. Он отметил, что Виктор очень сдал и на свои пятьдесят не тянет.
– Хорошо, – наконец сказал тот, – пошли. Только предупреждаю: не пугайся.
– Это ты мне говоришь?
– Да-да, тебе.
– Ладно, пугатель, меня за свою жизнь столько пугали, что вся пугалка кончилась. Веди.
Спускались в подвал. Железные двери говорили о многом. Виктор Вениаминович долго копошился с замками. Последний был с кодом.
– У тебя тут прямо как на военной базе.
Виктор открыл двери, зажег свет и сказал:
– Ничего не трогай. Я быстро. Двери закрою и приду.
– Что-то у тебя тут холодно. Это что, так надо?
– Надо, Аркаша, надо.
Он подошел к ширме, отодвинул её. Под стеклянным колпаком лежал человек.
– Кто это?
– Это, Аркаша, вся моя жизнь. Понимаешь, я закончил то, над чем работал Хофман.
– Кстати, а где он сейчас?
– Где-то за границей. Точно не знаю. Да меня это не интересует. Понимаешь, я нашел, то есть создал питательный раствор, он заменяет кровь, основные органы – искусственные. Я его оживляю, и мы с ним общаемся. Я научил его всему. Его электронный мозг впитывает всё, как губка. Основной недостаток – от него холодом несет, как от Деда Мороза. Я его так и назвал: Дед Мороз. По-детски звучит, наверное. Но мне так захотелось. В общем, код у него такой получился. Есть у него и положительные качества, есть и такие, о которых я еще не знаю. Когда я с ним встречаюсь, он меня спрашивает: «Кто ты?» Ну, это у нас так заведено. Я даже не знаю, как он на тебя прореагирует. А еще он может исчезать, то есть мы вместе исчезаем. Это так интересно. Мы всех видим, а нас не видят.
– Ты что, – вдруг как бы опомнившись, перебил его Аркадий, – на улицу с ним выходил?
– Ну да, выходили.
– И не боялся?
– Чего?
– Его.
– Нет, конечно, он же мой, это мое дитя, я его сделал. Я для него всё. И о том, чтобы его бояться, даже не думал. Наоборот, около него я под защитой.
– Очень всё интересно… – задумчиво сказал Аркадий.
– Интересно