Пропавшие девушки. Джессика Кьярелла
как зовут? – спрашивает мужчина.
– Марти, – честно отвечаю я, потому что не могу здесь назвать свой обычный псевдоним, а значит, делать нечего, приходится сказать правду.
По залу разносятся аплодисменты.
– Ну, что я говорил? – спрашивает он.
– Что? – переспрашиваю я.
Он указывает на сцену. На экране тем же самым золотистым шрифтом написано: «“НЕИЗВЕСТНАЯ”, победитель в категории “Лучший многосерийный дебют”».
– Так что мне будет за то, что я угадал?
Похоже, он собой чрезвычайно гордится. Вытаскиваю из бокала оливки и допиваю мартини. Оно обжигает горло. Чисто ради прикола опускаю шпажку с еще мокрыми оливками ему в стакан и слегка помешиваю.
– Какого хрена? – возмущается он, скривившись.
– Поздравляю, – отвечаю я и иду на сцену забрать награду.
Если честно, несмотря на то, что я сказала мистеру «Саузен Комфорт» с колой, все действительно началось с мертвой девушки. Неизвестную номер 4568 привезли в офис судмедэксперта округа Кук семнадцатого апреля две тысячи восемнадцатого года. Ее бросили на улице возле «Масонского медицинского центра» во время весенней грозы. Согласно отчету судмедэксперта, в венах у нее было полно героина и моноэтиленгликоля, более известного как антифриз. Ей было лет тридцать-тридцать пять. У нее были удалены миндалины и наблюдалась легкая анемия, скорее всего, из-за того, что она недавно родила. На правом бедре – большая татуировка в виде ящерицы. И у нее были светлые волосы.
Звонок застал меня за обедом с Андреа. Если бы детектив Ричардс еще работал в полиции Чикаго, он, наверное, сам бы со мной связался. Но когда пропала моя сестра, ему уже было за сорок, и в две тысячи семнадцатом он вышел на пенсию. Сменивший его на этом месте детектив – какой-то сопляк, только что получивший повышение после работы под прикрытием в отделе нравов, – видимо, не счел нужным набрать мой номер, хотя бы из вежливости. К счастью, каждые шесть месяцев в течение последних десяти лет я угощала секретаря в приемной судмедэксперта завтраком, так что когда у нее на столе оказалось это дело, она вспомнила Мэгги и связалась со мной.
Все-таки многие детали совпадали. Возраст, волосы, удаленные миндалины. Секретарь даже не знала, что любимой плюшевой игрушкой Мэгги была синяя игуана, которую отец купил ей в зоопарке Линкольн-парка, когда ей было семь лет. Остальных особенностей с лихвой хватило, чтобы предположить, что неизвестной могла быть Мэгги.
Идея записать все случившееся принадлежала Андреа. Мы с ней раньше работали вместе, она брала у меня интервью для серии подкаста в жанре true crime, который продюсировала несколько лет. Да и дружим мы с колледжа, где она изучала журналистику, а я сначала увлекалась криминологией, потом социологией и, наконец, перешла на отделение английской литературы. Когда у меня зазвонил телефон, мы сидели во французском бистро в Лейквью, поскольку Андреа утверждала, что во время первого триместра беременности ее не тошнит только от круассанов с кучей неподсоленного масла. Должно быть, она почувствовала,