Происки любви. Владимир Алеников
клубом которого и оказалась непредсказуемым образом Любовь Сергеевна Рожкова, его Люба, искренняя любительница кино, знавшая наизусть все его картины…
Виктор невольно улыбнулся, вспомнив ту провинциальную заведующую, так раздражавшую его поначалу в этой её узкой чёрной юбке, белой блузке и ладных сапожках на крепких икрах. Разве мог он тогда представить себе, во что выльется их первый, проведённый вместе вечер в тесном заэкранном пространстве её кабинетика во время киносеанса «Поисков любви»… Вино, которое Люба охотно носила кувшинами, пилось легко, как компот, но действие при этом, однако, имело такое, что Гордин впервые в жизни вышел на сцену представлять фильм на следующем сеансе, в буквальном смысле еле держась на ногах…
Он, возможно, никогда бы больше не услышал и не увидел Любу, поскольку стыдился вспоминать об этом событии, если бы не её письмо, на которое он просто не мог не ответить в силу природной обязательности. Так, почти случайно, и завязалась их переписка, длившаяся больше года, ставшая для него насущной потребностью, важной частью его тогдашнего существования, без которой он уже себя просто не мыслил.
Это благодаря постоянной Любиной вере и поддержке он задумал и потом написал «Поиски любви-2» и в конце концов нашёл деньги и снял этот, теперь известный повсюду фильм, получивший «Серебряного медведя» на Берлинском кинофестивале.
И опять-таки, если бы не Люба, возможно, он так бы и прозябал в своём столичном одиночестве, довольствуясь этими странными, никак не соотносящимися со временем эпистолярными отношениями. Это она настойчиво пригласила его в конце концов приехать повидаться с ней в профсоюзный сочинский дом отдыха «Черноморка», путёвку в который она неожиданно получила ранней весной девяносто девятого года.
И Виктор, категорически отказавшийся поначалу, страшащийся всякой мысли о новой встрече с этой, жившей на другом краю света, виденной им лишь однажды провинциалкой, боявшийся безвозвратно повредить так долго и тщательно плетущуюся лёгкую золотистую паутину их переписки, всё же не выдержал, вдруг сорвался, полетел и только там, в «Черноморке», неожиданно понял, какое удивительное и ничем не заслуженное счастье вдруг упало к нему прямо в руки в лице этой миловидной молодой женщины с тёмно-зелёными глазами.
И, поняв это, он уже действовал без оглядки. К искреннему изумлению Юры Федорина, ближайшего своего друга и соавтора, Гордин в кратчайший срок женился и перевёз Любу вместе с её дочкой Настей к себе в Москву. Село Курица вместе со всеми его немногочисленными достопримечательностями, включающими в первую очередь Дом культуры, а также бывшего мужа Любы, Настиного отца, медленно, но верно спивающегося местного конюха Толяна, осталось в другой жизни, которая стремительно и безвозвратно удалялась от них.
Этому способствовал и тот факт, что Толян через полгода после их отъезда, ведомый какой-то пьяной обидой, официально отказался от отцовства, прислав пространное, написанное корявым почерком