Во сне. МакМэй A.
время со своими друзьями, но начинала скучать по Майклу буквально на следующий день после каждого его отъезда.
Майкл познакомился с Джу на приеме, организованном еженедельником «Нью Йоркер», с которым Майкл сотрудничал уже несколько лет. Все, так же, как и Майкл при знакомстве, думали, что Джу это сокращение имени Джульетта. И, хотя позже выяснилось, что Джу это популярное в Китае женское имя, друзья продолжали называть эту пару «Ромео и Джульетта». Отец Джу имел китайские корни и от отца подруга Майкла унаследовала внешность, в которой невероятно гармонично сочетались азиатские и европейские черты.
Глава 3.
Когда Мэй пришла к себе домой, дождь продолжал идти, временами громко, тяжело усиливаясь, временами переходя в почти бесшумный, мелкий моросящий ритм. Сегодня будет итальянский вечер, подумала Мэй, радуясь, как ребенок, оставшийся дома один, без родительского надзора. Весело перепрыгивая через ступеньки массивной лестницы, Мэй оказалась в спальне, быстро переоделась в свободные спортивные штаны и в свой любимый, уже поблекший от времени свитшот с изображением смешного рыжего щенка, нюхающего с наслаждением огромный цветок. Мэй прошла на кухню, задержавшись в гостиной, поставила пластинку (Артур любил слушать старые пластинки) с Паваротти.
Мэй любила готовить, но она никогда не следовала рецепту, что очень удивляло и даже раздражало ее мужа, хотя блюда в ее исполнении он называл «неожиданными шедеврами», тогда как свои – «стабильными шедеврами»; да, Артур готовил замечательно, выдерживая баланс «полезно-вкусно-красиво», что вызывало восхищение и даже некоторую зависть подружек.
Мэй открыла бутылочку кьянти, который у нее всегда ассоциировался с Италией; ужин был уже готов; конечно, соус не варился долгие положенные часы, но, добавив итальянские приправы, Мэй удалось приготовить очень даже неплохой, даже на ее «итальянский» вкус, пасту «болоньеза». Все время, пока Мэй готовила ужин, Паваротти «наполнял» ее дом, его голос лился мощным и в то же время необыкновенно легким потоком.
Nessun dorma! Nessun dorma!
Tu pure, oh Principessa
Nella tua fredda stanza
Guardi le stelle che tremano d'amore
E di speranza
пел непревзойденный Лучано.
Пусть никто не спит! Пусть никто не спит!
Ты тоже, о, Принцесса!
В своей холодной комнате
Ты смотришь на звезды
Это была одна из любимых арий Мэй, «Nessun dorma» (с итал. – «Пусть никто не спит»), ария из последнего акта оперы «Турандот» Джакомо Пуччини.
Неожиданно Мэй кольнуло чувство вины: ей было так хорошо одной без дочки и мужа…Что это? Но сейчас не хотелось разбираться с этим; им тоже, небось, очень неплохо без нее, успокоила себя Мэй.
Ma il mio mistero è chiuso in me,
il nome mio nessun saprà! No, no,
sulla tua bocca lo dirò,
quando