Тайна Тавантин-Суйю. Научно-фантастический роман-предостережение. Валерий Сабитов
листать, читать, искать… Но, соглашусь, здесь слышен запах слова! Каждая страница имеет свой аромат, сложенный из множества запахов… Запахов-слов. Я и не заметила, что говорю вслух, а Гилл со Светланой внимательно слушают. Теряю контроль над собой, так нельзя.
– Слово, запечатлённое на бумаге, становится атомом знания и молекулой красоты познания, – сказал Гилл и замолчал, настежь распахнув глаза.
Его реакцию повторила Светлана. Потянуло завораживающей магией чего-то такого… Забытого что ли, потерянного… А оно, это потерянное, продолжает притягивать.
– Что вы на меня так уставились? – неожиданно для себя самой возмутилась я, – Что такого удивительного можно увидеть на моём лице?
Гилл, сдерживая смех, ответил:
– Видим мы на твоём лице…
Он наклонился к Светлане, пошептался с ней, и они вдвоём завершили фразу:
– Полнолуние чувств!
Это «полнолуние чувств», сказанное дуэтом, сломало меня. Сердце вдруг больно сжалось, а в голове закрутилось такое… До входа в пещеру, от которой так много стало зависеть, десяток-другой шагов, а в голове всё то же кружение. Гилл что-то говорил о ребусном письме древних шумеров, его достоинствах и недостатках. Кажется, с одной стороны многосложность значков письма, передающая многосторонность описываемой реалии. А с другой трудность взаимопонимания через письмо, субъективность толкования. Оно зависит, оказывается, от мозгов читающего. Достоинство краткой ясности может, в свою очередь, с другой стороны, превратиться в жёсткую схему. Но можно ведь её и расширить? Что ж это получается? А получается, если задуматься, что ясность отражаемого, то есть того, о чём мы говорим, и ясность отражающего, то есть языка, с помощью которого мы и обмениваемся-болтаем, и храним любую информацию, эти две ясности совсем не адекватны. Выходит, мы живём в парадоксе: чем яснее понимаем друг друга, тем туманнее делается образ предмета, о котором идёт речь! Но отсюда неизбежен вывод: с каждым столетием, с каждым годом мы всё глубже погружаемся в омут самообмана?! О, это «полнолуние чувств»! Я уже заговорила путаным языком очарованного Гилла!
Я тряхнула головой, сбрасывая подальше головоломную путаницу диких понятий. Волосы с затылка переместились на лицо. Вид лимонно-золотого сполоха перед глазами привёл чувства в порядок. Полная Луна им понадобилась! Иметь при себе, пусть в причёске, частичку солнышка – привычка не из разряда бесполезных. Уж в этом я разбираюсь.
Вблизи вершина горы напомнила египетскую пирамиду, потерявшую от времени ступенчатость. Подходы к пещере выстилает полоса высохшей серо-коричневой глины, камней не видно. Настроение упало на два пункта. Ещё один шанс за то, что Гилл ошибся, а местное руководство не сочло нужным сообщить ему о том. Пирамида, установленная на глиняном основании, не имеет отношения к наследию Инков. Она в этом скорбном месте могла принадлежать только народу мочика; народу, который