О Понимании. Василий Розанов
есть произведение внешнего существующего. Между тем идеи ни об одном из этих двух фактов наша мысль вместить в себя не может. Наш язык легко произносит слова: «мир безначален», «мир возник из ничего»; но это только слова, поставленные в известном порядке, но не мысли, не идеи. Это звуки, которые мы можем слышать, но то, что обозначается этими звуками, мы не можем ни понять, ни представить, хотя и понимаем, что это факты. Мы знаем и понимаем отдельные вещи, о которых говорится в этих предложениях, – «мир», «начало», «время», и мы можем слова, обозначающие эти существующие и понятные вещи, поставить в известное отношение друг к другу, но представить в мысли это истинное и существующее отношение мы не в состоянии. Всякое усилие представить себе возникновение мира из ничего будет бесплодно, – все, что мы можем сделать, это представить себе то, из чего он возник, неясным, темным, бесформенным, но тем не менее существующим, реальным столько же, как и возникающий из него мир. Всякое усилие представить мир вечным поведет только к тому, что его начало мы отодвинем так далеко, что оно будет как бы теряться во времени, станет неясным для нас, но всегда, однако же, мы невольно будем думать, что вот за этим неясным и лежит его начало, которого мы только не видим, но которое, однако, есть. И вот, в то время как этих реальных фактов наше сознание никак не может понять, оно легко представляет себе факты, которых не существует, и при этом столь образно, что даже порою верит в их действительное существование. Так, воображение всех народов создавало различных чудовищ, и даже нам самим легко представить себе в мысли невозможные в действительности существа, одновременно с этим сознавая, что их нет.
Итак, если разум в состоянии представить себе невозможные комбинации из элементов, порознь известных ему из опыта, и не может представить существующее сочетание из элементов, о которых он порознь также знает из наблюдений, то не ясно ли, что в нем предустановлены формы понимания, в которых образуются представления, и что из происходящего и существующего в мире, для него внешнем, он может воспринять и понять лишь то одно, что имеет в нем (разуме) соответствующую себе форму; все же остальное, хотя и существует вне его, однако не может существовать в виде идеи в нем самом, так как не имеет предустановленной для себя формы в его сознании.
Это предсуществующее в разуме человека и обусловливающее собою возможность опыта едва уловимо в природе своей и с трудом поддается определению. Не следует забывать, что ранее опыта в сознании не существует не только представлений о предметах, обладающих существованием, природою, свойствами, причиною, целью и т. д., но в нем нет идей и о самых этих сторонах бытия – о существовании, о сущности, об атрибутах, о причинности, о целесообразности и т. д., в которые (идеи), как в общее, входили бы представления об отдельных вещах, представляющих собою единичные и конкретные синтезы этих общих сторон бытия. Вот почему выражение «форма, воспринимающая содержание», которое мы выше прилагали к лежащему