Человек-тень. Хелен Филдс
о моей склонности к сарказму? Это хроническое состояние.
– Я спрашивала о вашем дальтонизме, как вы и сами отлично поняли. И мне казалось, что мы пришли к соглашению.
– Черт, извините. Европа заставляет меня включать в себе американку, причем делать это не самым лучшим образом. Что до моей неспособности различать цвета… Когда мне было восемнадцать лет, я получила травму головы, играя в лакросс. Тогда мне не было диагностировано повреждение мозга, но месяц спустя я попала в больницу. Мне сделали операцию, гематому удалили, но мой зрительный нерв пострадал. Все могло бы закончиться и хуже.
– Да, могло, но и такая травма должна была круто изменить вашу жизнь. Пойдемте со мной.
Айлша открыла дверь и вышла в коридор.
Конни последовала за ней.
– Что заставило вас выбрать профессию психолога-криминалиста? – спросила Айлша.
Свернув в один из боковых коридоров, она прошла по нему и открыла дверь, ведущую на улицу, в теплую летнюю ночь. Впереди виднелись одинокое дерево и железные перила.
Айлша замолчала, с удовольствием вдыхая ночной воздух и прислушиваясь к реву, временами доносящемуся из ближайших пабов, и к шуму автомобильного движения на Каугейт. Затем она повернулась к Конни, ожидая ответа на свой вопрос.
– Личный опыт, – ответила Конни. – Мы что, незаметно для меня, поменялись профессиональными ролями?
– Туше, но, глядя на место преступления, вы не просто оцениваете уровень IQ того, кто его совершил, а пытаетесь залезть в его голову. То, что я наблюдала сейчас, это нечто из ряда вон выходящее. Когда вы дотрагиваетесь до трупа, взаимодействуете с ним, вы создаете связь между умершим и собой. Человеческая плоть необязательно должна быть живой, чтобы мы чувствовали свою ответственность перед ней или желание действовать мягко. Не кажется ли вам, что из-за столь личностного контакта вы можете стать менее объективной?
– Все, что я делаю, подчинено одной цели – понять мотив убийцы. В данном случае понимание его мотива поможет нам уяснить, планирует ли преступник совершить еще одно убийство. Моя роль во всем этом носит ничуть не более личностный характер, чем ваша. Вы вскрываете тела, заглядываете в самые потаенные их уголки. Вы извлекаете внутренности, касаетесь мозгов. От вас ничто не скрыто. Лично мне спокойнее из-за того, что в случае моей смерти при непредвиденных обстоятельствах кто-то вроде вас будет исследовать мое тело, пока не установит, что произошло. Расплата важна, даже когда ты уже мертва.
– Расплата – это эмоционально заряженный термин, – заметила Айлша. – К каким выводам вы пришли, расследуя это дело?
– Полагаю, преступник не собирался убивать свою первую жертву, так что убийство, похоже, вообще не входит в его планы. Меня больше беспокоит то обстоятельство, что он настолько не готов к реакции со стороны своей жертвы, что может убить ее нечаянно. Возможно, именно поэтому с Элспит Данвуди он действовал более осторожно. Я полагаю, что она все еще жива, хотя и не знаю почему. Когда преступник нацелился на Анджелу, то в его действиях