Горькое молоко – 5. Сайга для Деда. Владимир Алексеевич Козлов
Всё моё утешение было в твоих детях, а Соня с Катей, две черносливины для меня всегда были как родные. Альберт – то у тебя с характером мальчик был, гордым и недоступным, как пик Коммунизма. Мальчики все считай такие, а девочки они ласковей. Я тебе всегда завидовала. Думала, хваткий мужик получился из Ивана Беды. Всё успел в жизни и в тюрьме посидеть, – она на секунду прервалась и извиняющее посмотрела на Ивана Романовича, приложив руку к груди, и продолжила: – в футбол наиграться, дичи настреляться, рыбы до отвала наловить, женится, детьми, и внуками обзавестись. Вот, как много всего успел сделать.
– Дом в селе перестроил и деревьев целый лес посадил, – закончил с улыбкой на губах Дед.
– Ну, допустим, дом не ты перестроил со своим радикулитом, а твои племянники с толстыми кошельками.
– А кто прорабом строительства был? Я – гордо заявил Иван Романович.
– Ты, ты – не переживай, я знаю это. Я шучу Ванюша. Эх, какого я мужика упустила в те далёкие годы. А ведь я тогда прилегла с тобой не для того, чтобы согреется. Думала, может, ты слабым окажешься по женской части. А ты даже и носом не повёл, ощутил меня только утром у себя под одеялом, когда проснулся.
– Ты Ирка не жалей об этом. Я тогда уже женатым был и Манану ни на кого – бы не променял. Я её очень сильно любил, и думаю о ней почти каждый день.
Ирина хорошо знала, как любил и боготворил Иван свою жену, и никогда не вторгалась в их жизнь со своей тайной любовью. Тем более, они с Мананой были лучшие подруги. Потому, ни по церковным канонам, ни по человеческим правилам жизни, она и не помышляла затушить этот семейный счастливый очаг. Нельзя сказать, что она была одержима в своих мечтах. Нет! Но после смерти Мананы, она ясно понимала, что, наконец-то настало время свою домотканую, сермяжную судьбу превратить в плюшевую жизнь. Сегодня настал самый подходящий день для сближения. И она, откинув все меры приличия, без всякого труда начала закидывать удочку на своё будущее семейное благополучие:
– Иван Романович, тебе пора подумать о другой жизни.
– И о какой жизни я должен думать?
– Как старость встретить красиво. Ты ещё крепкий мужчина, если, конечно, не считать твою спину. Но я тебе её вылечу, – пообещала она. – И закопаем мы с тобой свои одиночества глубоко, глубоко.
– Ирка, ты никак подкатываешь ко мне? – но мы же с тобой и так всю жизнь, как родные, тем более ты кума моя. – Он почесал затылок, задумался, потом добавил; – Да и вроде не по-человечески это, – люди скажут, в трауре ещё находится старый чёрт, а жениться надумал. Не хотелось бы мне быть на языках знакомых людей.
Он задумался, потом налил себе соку в фужер. Половину выпил, остаток дал допить Ирине.
– Знаешь, что? – привстал он со стула.
– Пока не знаю, – обворожительно улыбалась она.
– Все вопросы по сватовству задавай дочкам и Клавдии, – выпалил он, – я с ними в контрах не хочу жить.
Она облегчённо вздохнула, поняв по его словам, что в общем – то он не