Один день что три осени. Лю Чжэньюнь
он тер его мочалкой, то рассуждал о том, что самое ужасное на свете это отношения, когда один считает кого-то своим другом, а другой – нет; тут есть опасность открыть душу абсолютно чужому человеку; и хорошо, если на этой почве не возникнет конфликта, иначе – позора не оберешься. Ли Яньшэну такие мысли казались здравыми. В другой раз, натирая Ли Яньшэна мочалкой, Лао Бу начинал рассуждать о том, что самое ужасное на свете – это шляться по улицам на пустой желудок, тут легко удариться в потребительскую лихорадку. И здесь Ли Яньшэн тоже не мог с ним не согласиться. Торгуя в своей лавке соевым соусом, уксусом, засоленными овощами, сычуаньским перцем, бадьяном и соленым доуфу, он замечал, что в определенные часы перед обедом или ужином покупателей, желающих приобрести соевый соус, уксус, засоленные овощи, сычуаньский перец, бадьян и соленый доуфу, становится больше; причем помимо необходимого товара, прихватывается что-то еще; а вот после обеда или ужина, в лавке воцарялось спокойствие; если даже кто и заходил, то покупал что-то конкретное: пришел за солью – купил соль, пришел за уксусом – купил уксус. Единственное, чего не мог взять в толк Ли Яньшэн, это как у такого разумного человека как Лао Бу, кто-то смог взять и увести жену? И не просто кто-то, а двоюродный брат. Поскольку Ли Яньшэн часто прибегал к услугам Лао Бу, то они подружились; поэтому сейчас, столкнувшись с трудностью, Ли Яньшэн решил обратиться к нему.
После обеда Ли Яньшэн вернулся в лавку, попросил Лао Мэна присмотреть за товаром, а сам, не спеша, направился в сторону улицы Бэйцзе, где находилась баня. Прежде чем просить денег он решил помыться, а заодно поговорить о своей проблеме; это выглядело как-то естественнее, чем просто взять и попросить в лоб. Уже у самого входа в баню Ли Яньшэн вдруг спохватился и обратился к сидевшей в нем Интао:
– Интао, тебе дальше нельзя, это мужская баня.
– Ну раз так, – ответила она, – подожду снаружи.
С этими словами она из него выпрыгнула. Ли Яньшэну тут же показалось, что он даже стал легче, но, подумав, что на выходе из бани Интао снова запрыгнет в него, он понял, что никуда ему от нее не деться, а потому пригорюнился снова.
Зайдя в баню, Ли Яньшэн как обычно разделся, перевязал одежду веревкой, подвесил ее к балке и запрыгнул в бассейн отмокать; как следует пропотев и раскрасневшись, он вылез из бассейна и направился к кушетке Лао Бу, чтобы тот растер его мочалкой.
Заняв каждый свое место, мужчины для начала перебросились обычными фразами:
– Лао Бу, как продвигается твое дело? – спросил Ли Яньшэн.
– Кое как, – ответил тот, – ведь баня – это дело зимнее, а поскольку на носу уже «начало лета»[18], то народ может и дома нормально помыться, кто пойдет в баню сорить деньгами?
Сделав паузу, Лао Бу поинтересовался:
– Яньшэн, ты ведь месяц с лишним уже не заглядывал? Такие струпья отваливаются, словно вылез из грязной ямы.
Ли Яньшэн про себя согласился, что весь последний
Один из 24 сезонов сельскохозяйственного календаря