Крутень. Николай Архипов
стала серьёзной.
– С парнями не гуляешь, всех игнорируешь. Конечно, из стали. Про таких ещё говорят каменные. Но ты не каменная. Ты стальная, – пояснил Фёдор.
Ольга замолчала. Она низко опустила голову и задумалась. Это было на неё не похоже.
– А может, я своего единственного жду. Только он все мимо проходит, не видит своего счастья. Бегает за другой, которой совсем не нужен, а на меня даже не посмотрел ни разу.
Фёдор от удивления даже приподнялся. Он вглядывался в девушку и не узнавал ее. Ольга подняла голову. По её щекам текли слезы. Она открыла глаза и посмотрела на Рогозина. У Фёдора защемило в груди. Не осознавая, что он делает, Фёдор обнял Ольгу и крепко поцеловал долгим поцелуем. Девушка прильнула к нему и крепко обняла.
– Федя, Феденька. Никто мне не нужен кроме тебя. Я давно за тобой смотрю, а ты словно слепой ходишь, – горячо зашептала она, – я знала, что ты здесь пойдёшь, ждала тебя.
Фёдор целовал её мокрые солёные от слез щеки, губы. Ему стало жарко. Голова кружилась. Такого он ещё никогда в жизни не испытывал, а Ольга все шептала и шептала ему что-то, прижимаясь к Фёдору.
Гроза уже прошла, и вечернее солнце снова осветило окрестности села, весело играя в лужах. Тучи кружили уже где-то над Суздалем, все ещё сверкая и грохоча. Земля запарила, отдавая лишнюю влагу, и в воздухе запахло прелью.
Из сарая Соколовых вышел Фёдор и, не глядя по сторонам с глупейшей улыбкой на лице, пошёл домой. Он сам не заметил, как вошёл в избу и уселся за стол, за которым сидела его бабка и пила чай. На неё он обратил внимание только тогда, когда бабка заговорила.
– И где это тебя, милок, носило. Вся башка в сене. Не иначе, как с сеновала свалился.
Фёдор, не переставая улыбаться, молча смотрел на бабку. У него перед глазами все ещё стояла красавица Ольга. Он до сих пор ощущал её жаркое молодое тело. Обретя, наконец, реальность, он достал кисет.
– Курить иди к печке, а лучше на улицу, – заворчала бабка, – тебя, Федя, молнией, что ли шибануло? Посмотри на него, Аксинья, сам не свой парень то у нас.
Мать только рукой махнула. В кои-то веки сын на семью поработал, а не в сельсовете просидел. Палку свою он на днях выменял все-таки на муку у Новиковых и мать немного смягчилась. Фёдор встал из-за стола и вышел на улицу. Присев на ступеньки крыльца, он свернул папиросу и закурил, пуская густые клубы табачного дыма. Сегодняшний вечер выбил Рогозина из привычной деловой колеи. Ни о чем, кроме Ольги он теперь думать не мог. Он без конца прокручивал картинку свидания, и незнакомая истома приятно бродила по телу. Шаря невидящим взглядом по грязной улице, он неожиданно увидел Клима Новожилова. Тот шёл по направлению в сельсовет. При виде председателя Фёдора пронзила мысль:
– Ольга же дочь лавочника. А как я теперь….
Там, в сарае, он совершенно забыл, кто она такая, из какой семьи. Улыбка уже не озаряла его лицо, а взгляд и вовсе потух. Он вернулся на грешную землю и понял, что на ней не все так просто, но отказаться от чувств, прогнать из сердца неожиданно обретённую любовь Фёдор уже