Рокировка. Шах. Галина Долгова
с темно-русыми волосами и приятными чертами лица. И это мэтр? Странно. Жрец выглядел моложе меня, и это, признаться, смущало. – Он будет рассказывать вам о географии, истории, религии и основах социального уклада. Позже к вам еще присоединится мэтр Карой, который ознакомит вас с этикетом и обязанностями женщины и подробнее с обязанностями женщины-эйсы. Ну а конкретные практические знания вы получите у самих эйс. Я же с вами увижусь уже на ужине. Вопросы?
– Да, магистр, – я остановила мужчину, – а тетради и карандаши?
– Зачем? – кажется, я смогла удивить его.
– Записывать, – пожала плечами.
– Хм… хорошо. Вам принесут все необходимое.
Похоже, моя просьба удивила магистра, тем не менее он благодушно кивнул, и парочка мальчиков из «сопровождающих» поспешили исполнить поручение. Сам магистр, оценив обстановку и, видимо, придя к выводу, что пока все в порядке, покинул нас, оставив на учителя.
– Итак, избранные, как сказал магистр Этхой, на этот месяц я – ваш учитель, мэтр Урной, – мягкая, даже нежная улыбка осветила его лицо, сделав похожим на ангела. – И для начала хотел бы услышать ваши имена, – мы по одной быстро назвались, за что получили еще один ласковый взгляд. – Вот и хорошо, теперь начнем занятие.
– Простите, мэтр, – я перебила мужчину, – могу я задать вопрос перед началом лекции?
– Конечно, э… – уже забыл? Ну и зачем тогда спрашивать, если эта информация лишняя для запоминания?
– Виктория, мэтр.
– Прекрасно, Виктория. И какой у вас вопрос?
– Насчет языка. Мы все, – обвела рукой девочек, – из разных стран, где у каждой свой язык, а тут мы говорим на одном… и вас понимаем. Как такое может быть? И на каком языке мы все-таки говорим?
– На кааре. Это язык квардингов. Он един для всего Эрвэса.
– А как так получилось?
– Просто. Не знаю, успел ли вам что-то рассказать магистр и что конкретно он вам поведал, но давайте я начну по порядку. Около восьми тысяч лет назад могущественная, но жестокая раса квардингов открыла возможности портальной магии для переходов между мирами. Вот изображение, сохранившееся до наших дней, – и он развернул один из повернутых к нему стендов.
На картине был изображен гуманоид, иначе назвать это я не могла. Две ноги, мощный торс, перевитый канатами мышц, четыре руки, без первичных и вторичных половых признаков, мощная шея, слегка вытянутое лицо с носовыми щелями вместо привычного органа, глаза практически на висках, фасетчатые, как у стрекоз, но при этом похожие на рыбьи. Полностью безволосое тело, включая надбровные дуги и ресницы, коих просто не было, зато было что-то среднее между перьями и щетиной, слегка ржавого оттенка и мягкое даже на вид. Трудно даже передать общее впечатление от рисунка. С одной стороны, такое с человеком точно не спутаешь, с другой – вызывает отчетливое ощущение брезгливости и уродства, а с третьей – глаз довольно быстро привыкает, находя