Ганзейские сказы. Софья Шамраева
оторван от материнской юбки. Поэтому он решил: «Будь что будет!» и неожиданно с отчаянным воплем полетел… прямо на вражескую палубу, беспорядочно размахивая во все стороны саблей, нанося врагам удары направо и налево, не видя даже, кого он разил. Такого не ожидали не только Сокол и его головорезы, но даже соратники Густава.
– Густав! Должно быть, он лишился рассудка! – вскричал Цорн.
– Браво, Густав, давай, покажи им всем! – кричали Рудольф, Фабиан и другие члены команды. Но тут помощник Красного Сокола решил, что игру пора кончать, и когда Густав остановился, чтобы немного отдышаться, что есть силы ударил его в висок. Густав, которого пронзила неожиданная и резкая боль, упал на колени, как подстреленная лань. Воспользовавшись этим, подбежал еще один пират с длинным хлыстом в руке и с громким свистом огрел его через все лицо.
– Хватит, хватит, ребята, – раздался резкий голос Красного Сокола, действительно, похожий на крик птицы. – Бросьте щенка, довольно с ним возиться. Наша цель – захватить сокровища этих немецких «золотых кур».
– Как прикажете, капитан, – кивнул пират с хлыстом и отшвырнул Густава в сторону, к лестнице, которая вела на нижнюю палубу.
Несчастный Густав, лицо которого от висков до подбородка было в крови, подполз к лестнице. Он подумал, что пришел его смертный час, но, по крайней мере, он погибнет, защищая своих товарищей… «Жаль только, что до Московии я не доеду», – подумал он и уронил голову набок. Тут уголком глаза он увидел внизу что-то небесно-голубое, и оно как будто шевелилось. Густав моргнул. Нет, ему не показалось. Он посмотрел вниз. Там, у другого конца лестницы, маячила фигурка в развевающейся на ветру одежде. Густав кое-как собрался с духом, и пока вовлеченные в битву пираты не видели его, осторожно спустился вниз. Там его глазам предстало удивительное зрелище: у борта стояла девушка в зеленом шелковом платье с широкими прорезями для рукавов, украшенном жемчугом и вышивкой. Ее темно-каштановая коса была перекинута на плечо. По ее вздрагивающим плечам Густав понял, что она плачет, а одежда подсказала ему, что эта девушка из Московии, к тому же знатного рода. «Должно быть, пленница этих негодяев!» – сообразил он. Осторожно, нерешительным шагом он приблизился к девушке. Та резко обернулась. В ее заплаканных серых глазах стоял испуг.
– Что, не натешился еще моей бедой, тать проклятый! – выкрикнула она. – Не смей ко мне подходить! Волки вы, и атаман ваш змей лютый! В воду брошусь, а вам не достанусь!
– Барышня, успокойтесь, – как можно более мягким голосом заговорил Густав. – Я не разбойник, уверяю вас! Я ученик немецкого посла. На нас самих напали пираты… – видя, что девица не понимает его, он показал на свою рану. – Вот видите? Мне нанесли это хлыстом, когда я пытался защитить своих друзей, – чтобы убедить ее, он встал на одно колено. По-видимому, пленница начала что-то понимать, с ее лица исчезло выражение гнева и испуга, но недоверие к юноше все же чувствовалось. Внезапно из тени выступила другая девушка. Одета она была