Политика Российской Империи на Среднем Востоке во второй половине XIX в.. О. А. Никонов
rel="nofollow" href="#n_96" type="note">[96]. Примечательно, что отряду для мобильности были приданы 60 лошадей и 70 верблюдов, которые уже на первой ночевке угнали балхинские туркмены[97]. Чтобы не допустить увод в плен российских и иранских граждан, Начальник генерального штаба генерал-адъютант Д. А. Милютин приказал в дальнейшем специально держать близ о. Челекен военный крейсер[98]. В ноябре 1859 г. военный состав флота был расширен. По приказу Милютина наблюдение за туркменским берегом от Карабугаза до о. Огурчинский поручалось Бакинской морской станции, а от о. Огурчинский до Астрабада – Астрабадской станции, расположенной на о. Ашур-Аде. Все коммерческие суда, имеющие документы российских властей, допускались к туркменским берегам беспрепятственно[99].
Огромное значение для политических и коммерческих инициатив России в регионе имели реформы, проведенные правительством Александра II в 60–70-х гг. XIX в. Однако не следует переоценивать их одномоментное значение, как это делает А. X. Атаев, утверждая, что после отмены крепостного права «экономика царской России стала развиваться более интенсивно»[100]. Тем более, что автор сам себе противоречит, оперируя статистическими данными. Утверждая, с одной стороны, что рост вывоза хлопка-сырца из юго-восточного Ирана и Средней Азии за период 1861–1863 гг. увеличился со 152 тыс. пудов до 704 тыс. пудов, и объясняя это возросшими потребностями российской легкой промышленности, он констатирует закрытие хлопкопрядильных производств почти на 50 % в те же годы[101]. Потребуется не одно десятилетие, чтобы в России вырос и окреп торгово-промышленный класс «нового» типа, а освобожденное крестьянство сформирует рынок квалифицированной рабочей силы. Реформы действительно потрясли, а точнее, раскололи российское общество. Более справедливым выглядит утверждение известного общественного деятеля России Ю. Самарина: «На вершине законодательный зуд, в связи с невероятным и беспримерным отсутствием дарований; со стороны общества – дряблость, хроническая лень, отсутствие всякой инициативы…»[102].
Такая нерешительность отражалась в отказе государства от широкой протекции российских предпринимателей на Востоке. Во-вторых, отсутствие представителей русских фабричных кругов в Иране, Закавказье и Закаспийском крае привела к концентрации товарных потоков в руках армян-скупщиков. Направленный в Иран осенью 1884 г. для определения перспектив сбыта текстильной продукции, представитель Никольской мануфактуры А. Т. Макаров отмечал: «…в Реште, Казвине, Тавризе и Тегеране среди представителей купечества всех национальностей Вы не встретите ни одного русского торговца. Факт гнусный, но совершенно естественный»[103]. Анекдотичной выглядит ситуация, связанная со строительством хлопкоочистительного завода в Барфруше в 1899 г. Его строил польский еврей из г. Лодзи – купец 1-й гильдии Адам Соломонович Оссер. Представлял
Там же. Л. 283.
Там же. Л. Зббоб.
Там же. Ф. 194. Оп. 1. Д. 500. Л. 366–367.
Атаев X. А. Торгово-экономические связи Ирана с Россией в XVIII–XIX вв. М.: Наука, 1991. С. 139.
Там же. С. 140.
Цит. по: Ляшенко Л. М. Указ. соч. С. 254.
АВПРИ. Ф. 194. Ом. 3. Д. 352. Л. 10об.