Политика Российской Империи на Среднем Востоке во второй половине XIX в.. О. А. Никонов
Угроза дипломатического разрыва и начала военных действий оказали свое влияние. Иранское правительство было вынуждено пересмотреть свою позицию, но решение было вынесено компромиссное. С одной стороны, Энзелийский залив был признан «внутренним озером» шахского государства, не относящимся к акватории Каспийского моря, и потому не подпадающим под положения Туркманчайского трактата. С другой стороны, военные суда России получили право входить в Энзелийский залив, но не более чем одно судно за раз. Приказ о новом порядке судоходства в заливе был отдан Гилянскому губернатору Мохаммед Эмин хану, который становился ответственным за соблюдение правил[16].
В дальнейшем, после восшествия на иранский трон Наср эд-Дин шаха, русские дипломаты попытались пересмотреть установленные нормы. Гилянский консул Ковалевский и кавказский наместник граф Воронцов настаивали на праве русских военных судов преследовать контрабандистов на всей территории моря. Основанием для требований служили факты доставки с иранской стороны воюющим против России горцам пороха и вооружений по время Кавказской войны. Но все предложения российских официальных лиц потерпели неудачу. Напротив, в 1852 г. под предлогом ограничения входа в залив военных судов, в мурдаб не пропустили корабль, доставивший в Гилян товары Московского торгового дома[17].
Поэтому Энзели плоть до середины XIX в. так и остался поселком, насчитывающим не более 300 домов[18], соединенным со столицей провинции разбитой проселочной дорогой. Состояние этой дороги расстоянием всего в 6 фарсахов (10–12 верст) напрямую зависело от пропускной способности порта. Отказ шахских властей интенсифицировать товарооборот через Энзели сказался на ее плачевном состоянии. Консул Ивановский, преодолевший верхом на лошади за 6 часов всего половину пути констатировал, что дорога не приспособлена ни для какого транспорта. Местные жители окрестили ее «адское ущелье»[19].
Тем не менее морскую политику Российской империи 40-х г. XIX в. нельзя признать неудачной. Напротив, удалось блокировать инициативу Мохаммед шаха по организации в 1841 г. на о. Челекен специального погранично-таможенного поста. Поскольку северная оконечность острова прикрывала вход в Красноводский залив, владеть которым империи собиралась единолично, предложение, сделанное первым визирем, было «естественно отклонено»[20].
Укрепление империи в Астрабадском заливе позволило не только серьезно освоить в коммерческом плане сырьевые и потребительские потенциалы астрабадской провинции Ирана, но и наладить сбыт своих экспортных товаров в Хорасан и центральные районы сопредельного государства. Устойчивые связи Астрабада с центрально-иранскими рынками позволяли российским купцам надеяться на получение доступа к табаку и вину из Шираза, шелку из Иезда, пуховым шалям из Кермана и т. п. Эти торговые маршруты были
Там же. Л. боб.
Там же. Л. 9об.
Там же. Ф. 194. Оп. 1. Д. 332. Л. 26об.
Там же. Л. 26.
Там же. Ф. 144. Оп. 488. Д. 383. Л. 17.