Кровь Достойных. Алексей Петрович Гапоненко
слюны. Но уже в следующее мгновение широко раскрыл пасть и пошёл в контратаку, бросившись на ноги воина.
Уклонившись от ожидаемой атаки, тот отпрыгнул ещё на пару шагов и сделал это вовремя. Второй монстр метнул крупный камень, целясь в голову. Если бы не своевременный отход, лежать бы ему на земле под тем же деревцем. Чёрт! Выхватив второй метательный нож, мужчина запустил его в наступающего карлика. Лезвие со свистом рассекло воздух и впилось в ствол. Проклятье!
Широко улыбающееся чудовище уверенно наступало. Времени горевать о промахе не осталось, сойдясь в жестоком противостоянии сразу с двумя противниками: он с трудом отмахивался мечом, изредка контратакуя кинжалом. Лес вокруг растворялся, чёрный, непроглядный дым сгустился настолько, что скрыл всё в двух шагах вокруг: низкие силуэты закружились среди чернильных клубов, рёв и рык сменились издевательским смехом, больше похожим на стенания разрываемых детей. Отбив очередную атаку, Верус ловко вернул кинжал в ножны на поясе. Тем же движением схватился за небольшое заострённое кольцо и сжал ладонь. Лезвие вспороло перчатку, достигнув кожи, потекла кровь:
– Сандоузо мэ’то аима моу (1), – рука взмыла вверх, ярко-красные бусинки крови зависли в воздухе неровной линией. – То афино фост’а песси! (2) – каждая капелька обратилась искрой, светящейся ярче любого факела. Жгучий свет хлынул во все стороны, пронзая и рассекая клубы дыма. Смех разом оборвался, послышался скулёж и жалобный вой. Человек с вознесённой к небу рукой и закрытыми глазами, продолжил: – Фост, гурус аегис моу! Протекто мэ ас Нигма! (3)
Искры истинного света мигнули, значительно утратив яркость, и начали собираться вокруг мечника. Быстро закружившись у пояса, слились в тонкую нить и резко разошлись в стороны. Поток воздуха окончательно оттеснил дым на пару десятков метров, оголив пять мерзких карликовых фигур, попадавших на землю, дико вопя: ручками тёрли обожженные глаза, пытаясь унять боль. И прежде чем кто-либо из них пришёл в себя, Верус приступил к делу.
Переходя от одного вопящего монстра к другому, он без жалости пресекал жизнь за жизнью: перерубал шеи, кромсал рёбра и отрубал конечности. Клинок взмывал вверх и грубо падал вниз, на хлипкие тела. В этом не было красоты или порядка, он просто рубил их, толком не целясь. Сознание, затуманенное Скверной, дало слабину, и лишь животная ярость вела его. Когда на очереди остался последний карлик, из клубящегося дыма по краю широкого круга выскочил новый враг: жуткий головастик. Он не шёл по прямой: пару раз метнулся из стороны в сторону, запутывая мужчину. После третьего прыжка монстр всё же выбросил вперёд длинные пальцы, небольшие когти рассекли воздух, но врезались в металл, а не плоть.
Заранее выхватив кинжал, боец подставил его под выпад, и, приняв удар на лезвие, перенёс вес вперёд: – Что тварь, не думала, что окажусь проворнее тебя?
Сделав шаг, что есть сил, толкнул мерзкого головастика. Со стороны казалось, что настолько маленькое существо обязано отлететь