В полночных звёздах правды нет. Избранное. Редьярд Джозеф Киплинг

      Налево грохотал мушкет, как водный водопад,

      Направо лес кровавых пик восхода был кровавей.

      И снизу кровь, и сверху вниз – Апсáров скорбный взгляд,

      Что подбирали тех, кто пал в позоре или славе.

      И видел я огонь и дым, и видел Бхао стяг,

      И слышал тщетный крик, – увы, то звал один из Бхао:

      «О, Ананд Рао Нимбалкхур, скачи, теснит нас враг!

      Верни всех тех, кого увёл проклятый Мультар Рао!»

      Когда осенние дожди в истоках Джамны льют,

      Тогда песчаный перекат с пути сметают волны.

      Враги прорвались через нас, как через цепь запруд,

      Но броды Джамны в этот день их кровью были полны.

      Я рядом с Сциндией скакал, – куда мой господин.

      Туда и я; за нами вслед – вся конница Халькара.

      И были все у нас вожди убиты, как один,

      Кинжалы Северных Племён нас истребляли яро.

      Я рядом с Сциндией скакал – стекала кровь с копья –

      Вдруг вижу: девушка бежит, бежит наперерез нам

      И к Сциндии припала, и – кричит: «Любовь моя!» –

      Я еле-еле их прикрыть успел щитом железным.

      (Её в лесу зачаровал он много лет назад,

      Приворожив её к воде, что принял от неё же.

      Простой охотницей она была, как говорят.

      Зачем, имея двадцать жён, он взял Лалун, о Боже!)

      И дух смутился в нём. Её он сзади привязал,

      И вновь мы в Дели понеслись, дерясь неутомимо.

      Отряд от гибели, как тень, счастливо ускользал.

      Из Панипута мчались мы – и были не одни мы.

      Но Лутуф-Уллах Попульзай нам не давал уйти.

      Отродье Севера, к Лалун пылал он дикой страстью.

      Я был готов затеять бой, закрыть ему пути.

      «Нет!» – крикнул Сциндия, и я послушался – к несчастью.

      За лигой лига – наглый вор маячил за спиной –

      За лигой лига – белый путь под белой кобылицей –

      За лигой лига – быстр, как Смерть, – за ними и за мной –

      Летел, как Время, что века продлилось и продлится.

      И жаркий полдень око впил в постыдный наш побег.

      Шакалий хохот, волчий вой вторгались в наши уши.

      И враг, как коршун, был готов кружить хоть целый век,

      И пали сумерки, и страх мою наполнил душу.

      Я молвил: «Ждёт тебя народ. Забудь её любовь.

      Поверь, при первом свете дня её любовь убудет.

      Подрежь верёвки и вдвоём с тобой поскачем вновь».

      А Князь в ответ: «Моих Цариц она Царицей будет!

      Из всех, кто ест мой хлеб, она одна пошла за мной.

      Корона – ей, за то, что в бой за мной пошла по следу.

      Один позор я пережил, зачем позор двойной?

      Достигнем Дели – рухни всё – я одержал победу!»

      Кобыла белая под ним шаталась всё сильней.

      Взошёл вечерний дым печной и опустился ниже.

      А Попульзай не отставал – мы шпорили коней –

      И близко Дели был от нас,