Горький мед. Герт Нюгордсхауг
так! – воскликнул Фредрик, чихнул и протер запорошенные пылью глаза.
Отверстие в стене дохнуло на него затхлой сыростью. Изрядная по величине дыра, за которой тянулся какой-то проход. Фредрик сунул кристалл в карман и пополз вперед. В проходе было тесно, невероятно тесно, но он упорно протискивался метр за метром. Через некоторое время ход расширился, и он без особого труда смог двигаться на четвереньках. Но затем стенки почти сомкнулись, и он решил передохнуть.
Куда ведет этот тоннель? В недра земли? Может быть, это древний канал, проложенный лавой?
Фредрик снова двинулся вперед, хотя проход становился все теснее и теснее. Кое-где ему стоило больших усилий протиснуться между стенками. Несколько раз он едва не впал в панику. Стало жарко, он обливался потом и заметно устал. Дальше, дальше! Фредрик заставлял себя думать о приятных вещах, вспоминать «Кастрюльку» – лучший маленький ресторанчик в Осло, меню которого нет равных во всей Северной Европе. Пройдет не так уж много дней, и он снова будет сидеть там со своими друзьями и компаньонами – Тобом и Майей Мануэллой, рассказывая о поездке в Сент-Эмильон и отмечая бокалом доброго вина очередной успешный день их заведения! Они будут обсуждать завтрашнее меню: вымоченные в коньяке жареные оленьи почки с тушеным мелким картофелем и с горчицей из Дижона…
Думай, Фредрик, думай!
Неожиданно начался крутой, местами почти вертикальный спуск, и, сползая по нему головой вперед, он понимал, что обратно пути уже не будет. Хоть бы стало немного просторнее! Не дай бог, если выйдет наоборот… Он продирался вниз метр за метром.
Думай, думай о чем-нибудь другом! И ползи, Фредрик, ползи!
Сколько он уже прополз? Сто метров, пятьсот, километр? И какое время суток сейчас, сколько он тут барахтается? Будет ли конец этому кошмару? Его силы были на исходе.
Фредрик боднул макушкой камень – в сотый раз? – и остановился. Тесно, теснее, еще теснее. Нечем дышать. Ты задохнешься, Фредрик!
Цепляясь пальцами за выступы, толкаясь ногами, он продвинулся еще на несколько метров. Когда же кончится этот спуск?
Перед глазами плясали во мраке красные искры, в голове кружил рой мерцающих красных жалящих мошек. Он замер, ощущая спиной тысячетонное давление скального массива.
Разноцветье домов вокруг площади. «Мясо», «Колбасы», «Булочная». И множество людей за столиками подле дуба, местное вино в маленьких кружках. И все говорят, оживленно дискутируют. Уже три дня, как пропал Жан-Мари Ласкомб. Семнадцатилетний парень, изучавший ампелографию и проходивший практику в Шато Босежур Беко. Жил дома у родителей, в самом Сент-Эмильоне. Но три дня назад не вернулся домой к восьми вечера, как было заведено. Никто из друзей не видел его. Управляющий Шато Босежур Беко сообщил, что Жан-Мари, как обычно, покинул замок около половины восьмого. С этой минуты никто его не встречал.
Не стал ли Жан-Мари Ласкомб седьмым в ряду исчезнувших?
Фредрик прислушивался, рассматривая окружающие его