Зона Комфорта. Михаил Макаров
Славянки».
Я шагал справа от батареи. В новом, ловко ушитом хэбэ, в лихо сдвинутой на правый глаз пилотке, в неуставных юфтевых сапогах, надраенных до изумления. Цокая стальными подковками.
– Раз, раз, раз, в-аа, три! – перенятой у комбата Кузьмичёва небрежной интонацией давал я счёт батарее.
Я пощелкивал себя по начищенному голенищу прутиком, импровизированным стеком, воображая себя каппелевцем в психической атаке. Я и не шел, собственно, а парил. И это ликующее состояние получилось не только из-за молодости, но и по причине прочувствованного ощущения строевого монолита, притянутости друг к другу, сработанности.
– Аттарея, смирно! Равнение направо! – в нужный момент я перешёл на строевой шаг и вскинул правую руку к виску в многократно отработанном жесте, скопированном у старлея Васина.
Я помню всё это до сих пор очень ярко, невзирая на многие тонны зловонных помоев, опрокинутых на меня жизнью.
Между тем, профессиональная карьера военного меня никогда не прельщала.
Дембельнувшись первой партией, я абсолютно бездумно подал документы на юрфак Ивановского университета. Дабы не донимали родители, обеспокоенные будущим проблемного дитяти. Очень кстати пришлась действовавшая в ту пору льгота для уволенных в запас армейцев. Нам, честно отбарабанившим семьсот тридцать дней в сапогах, достаточно было сдать экзамены на трояки.
К слову, по общей сумме баллов я прошёл и по общему конкурсу. Но именно тайная директива, которая, безусловно, существовала, обязывавшая проявлять лояльность ко мне подобным, пощадила меня в мясорубке экзамена по истории СССР. На котором в капусту было порублено семьдесят процентов абитуры.
Впрочем, с юрфака я чудом не вылетел, не проучившись и дня.
Начало учебного года предваряла обязательная поездка в колхоз, расположенный в подшефном Сокольском районе. Этот медвежий угол был отделён от остальных районов текстильного края матушкой Волгой, на многие десятки километров разлившейся мелководным Юрьевецким водохранилищем.
На картошку неожиданно для себя я приехал в руководящей должности комиссара отряда. При данном кадровом решении факультетские начальники, очевидно, руководствовались моим армейским послужным списком.
Декан, доктор юридических наук, забыл или не знал вовсе (что вернее), какими средствами наводились в Советской армии дисциплина и порядок.
Поначалу всё пошло классно. Я попал в родную стихию – привычные походные условия, необременительный физический труд. Плюс то, что отряд был смешанным. Половина его состояла из девчонок, вчерашних десятиклассниц. В сельмаге свободно торговали портвейном и «андроповской» водкой[16]. А в столовой за обедом не возбранялось для аппетита пропустить кружечку разливного пива.
В первый же вечер нам с новым приятелем Колей, тоже армейцем (и не абы каким, а пограничником!), пришлось противостоять пьяным деревенским механизаторам, осадившим нашу общагу. Аборигены
«Андроповская» водка – народное название дешевой водки (4 руб. 70 коп.), выпуск которой был начат в период нахождения у власти генерального секретаря ЦК КПСС Андропова Ю. В.