Главы для «Сромань-сам!». Сергей Николаевич Огольцов
неизменная спутница—курительная трубка с крутогнутым стаммелем—создавала неизменно восточную ауру под его неизменно орлиным носом.
– Добрый вечер, Ватсон, – приветствовал он меня. – Вам стоило бы подать иск против той дамы с собачкой на Мертон-Стрит.
Мне пришлось бороться с бурным приливом нахлынувшего, как всегда в подобных случаях, изумления:
– Однако это уже слишком чересчур и как такое вообще возможно? Не следовали же вы за мной как принято у филёров-шпиков на службе Третьего отделения Царской охранки?
– В этом нет надобности, друг мой. Кустики вокруг Колледжа Мертона излюбленное место собачников для выгулки их сук и кобелей, а прорехи, явно недавнего происхождения, в ткани ваших новых панталонов на высоте лодыжек – свидетельство тому, что тварь, напавшая на вас, не отличалась ни ростом, ни шириной челюсти и, следовательно, мопс… нет, прошу извинить, пятно мочи на второй вашей штанине, для мопса чуть высоковато, значит задравший ножку пёсик, любимчик дамы в синем, был – чихуахуа.
– Поразительно! Но как вы угадали цвет её кринолина?
– Вы же не станете утверждать, будто синий зонт у вас в руках—для обороны от возможных нападений дальнейших псов—вам подарила женщина в зелёном?. Однако что дороже – зонт или штаны?. На вашем месте стоит призадуматься об иске на возмещение ущерба…
Не дожидаясь пока с меня схлынет очередная волна ошеломлённости, он зашагал вдоль Хай-Стрит, минуя Колледж Университета и угол Мэгпай-Лэйн, а вскоре остановился снова и, что симптоматично, опять таки у столба, но на этот раз через дорогу от Церкви Святой Девы Марии, на беломраморном теле которой, поверх церковных врат, до сих пор темнеют жестокие засосы от пуль «железнобоких» вояк Оливера Кромвеля; слишком далёкие от эстетического наслаждения искусством скульптуры, протестанты устроили тут пальбу в 1649 году.
– Итак, милый Ватсон, мы с вами на месте чудовищного преступления, не так ли?.
Мне в который раз пришлось впадать в удивление, ведь именно по этому поводу и посылал я телеграмму в Лондон на Бейкер-Стрит, а беспрепятственность кровообращения в моих жилах до сих пор не приходила в норму из-за шока вызванного хладнокровным убийством средь бела дня, свидетелем которого невольно пришлось стать и мне.
Не дожидаясь от меня обычных «но как возможно?» или «скажите мне на милость!.», он пояснил:
– Элементарно, Ватсон, вы телеграммой назначили мне встречу на Хай-Стрит, а некоторые «бобби» на службе Её Величеству несут её не слишком добросовестно.
Загубник вынутой изо рта трубки развернулся в направлении обрывка привязанной к столбу ленточки из тех, которыми Скотланд-Ярд огораживает акры грунта либо мостовой для сбора окурков и, если повезёт, улик.
– Запах лосьона для бритья и свежий порез на вашей правой щеке дедуктивно гласят, что сидели вы как раз вон там. – Трубка махнула в сторону широкого стекла парикмахерской. – Продолжите, пожалуйста…
– Всё