17. Кужин Александр
Опять отключили горячую воду. Хотя бы умыться можно, и на том спасибо.
Посмотрев мимоходом в зеркало, я решил, что улыбка Существа была не худшей за это утро.
Поставив чайник на газовую плиту без автоподжига (отдельная головная боль – прим. авт.), я распахнул шторы. Привычный, обыденный город, с домами под копирку и людьми под копирку, которые никогда не захотели бы менять работу или, не дай бог, место жительства, просто потому что так проще – жить под копирку и думать под копирку.
Вкус кофе мало-помалу возвращал меня к жизни. Мир не становился красочнее, скорее наоборот, с глаз слетала какая-то пелена, оставшаяся после Морфея, теперь ещё чётче видны были грубые черты обыкновенной реальности, до восхищения безобразные занозы на ткани, из которой была сшита эта комната, и эта чашка, и я, который этим утром пил кофе.
А небо было точно такое же, под копирку, будто вчерашнее.
Хотя нет, вон у той телебашни было маленькое облачко.
Молоко скисло, нужно было сходить за новым. Сбросив непонятную белую субстанцию в мусоропровод, я перекрестил мысленно того человека, которому придется это все убирать.
Стоя на лестничной клетке, я оперся на перила и посмотрел вниз. Было вполне достаточно пролетов, чтобы к моменту удара я успел сосчитать пальцы на правой руке. На левой бы уже не успел.
От раздумий меня отвлек подъезжающий лифт.
Деликатно поздоровавшись с вышедшим на этаже соседом, я добежал до лифта. По моим подсчётам, у меня оставалось около двух с половиной секунд до того, как двери закроются и лифт самостоятельно продолжит движение вниз. От нечего делать я щёлкнул пальцами два раза. Третий не успел.
Двери лифта закрылись и мы потихоньку побрели вниз. Удивительно медленный лифт имел свое очарование, можно было детально разглядеть это устройство прошедшей эпохи. Честно говоря, не помню, когда в последний раз к нам приходил механик проверять лифт, так что вполне могло быть и так, что канат держался из последних сил, а после третьего щелчка лифт бы рухнул с высоты около восьми жилых этажей, плюс ещё одного, технического (подвала). По крайней мере, я тешил себя этой мыслью. Она отвлекала от запаха, да и в целом старости этих псевдодеревянных стенок.
Лампочка на потолке из последних сил держалась уже три года.
Выйдя на улицу, начинает казаться, что асфальт – это точно такие же лужи, серые лишь оттого, что они отражают. Пятиэтажки навевают уют, опять поёт чайка, по-видимому свившая себе гнездо на крыше круглосуточного продуктового. Казалось, что в этом городе совершенно ничего не происходит, да и не должно происходить – головой я понимал, что на самом деле сейчас просто утро воскресенья, и ни один полоумный – кроме меня, разумеется, – не просыпается раньше полудня, но хотелось верить в то, что маленький городок абсолютно спокоен по собственной воле, по собственному желанию.
Казалось, что стоит мне закрыть глаза, пропадут и продуктовый, и чайка, и синяя грязная остановка рейсового автобуса за углом, настолько было здесь безлюдно, что мысли о симуляции преследовали