Дневник свободной путешественницы. Дарья Журавлёва
получаются, когда не думаешь и даешь своей руке рисовать все, что ей захочется – эдакий джаз-художник…
Самые неожиданные и яркие встречи происходят, когда перестаешь искать и глупо улыбаешься своему отражению в глазах случайного прохожего.
А влюбленность – это разве не импровизация? Никогда не знаешь, что ждать от себя и него. А вместе вы, переплетая пальцы, создаете то безумное творчество, которое ни с кем и никогда не повторится.
Мы все связаны по щиколоткам и запястьям обязательствами, правилами. Мы боимся выйти из своего периметра, нарушить заведенный распорядок, сломать четко выверенную систему, отпустить то, что нам уже не принадлежит. Мы боимся поверить, боимся доверить, коллекционируем травмы, неврозы, бережно храним в ящике стола бесценный опыт.
Мы думаем, что жизнь – это что-то очень длинное и такое же обыденное, как яичница на завтрак: вам глазунью или омлет?
Нет же…Это всего лишь обрывок внезапно услышанной мелодии, которую кто-то запомнит, а кто-то сразу забудет. Как же хочется сыграть ее, вздохнув чуть глубже, чем мы привыкли…И главное, не смотреть в зал, потому что там обязательно окажется тот, кто просто не любит джаз…
Пятница, вечер, начало июня, платье развевается на ветру, в руках большой холст словно белый парус – так и плывем по оживленной улице в разморенной и уставшей за рабочую неделю толпе.
Поворот на университетский мостик через утопающие в зелени овраги. Голуби на площади возле церкви, старые домики Нижегородки, еще один мостик: посмотри вниз, как несутся машины, посмотри вперед, как сверкает купол собора, а над горизонтом нависают грозовые сизые облака, ох и ливень нас ждет!
Входишь в мастерскую, и в нос бьет резкий запах краски, растворителя и дерева – нет ничего вкуснее! Кругом царит невероятный беспорядок: отец собирается на Алтай. У всех свои места силы…
Гремит гром, по крыше начинают барабанить крупные капли, на секунду все затихает и обрушивается размеренным шелестом дождя.
Пьем чай с конфетами, плавленым сыром и килькой в томатном соусе. Да что вы понимаете в гастрономических изысках!
Не знаю, что буду рисовать. Просто хочу сбросить с себя все и стать опять…собой?
«Не знаешь, что рисовать? Пошли», – папа выходит из мастерской в сад. Только что закончился дождь, всюду аромат мокрой земли, крапивы и сиреневой радуги: лиловой, голубой, пурпурной, белой.
Он по пояс в мокрой траве рвет кисти сирени, с переливающимися на них каплями, дотягивается до самых пушистых, самых красивых. А я вдруг становлюсь такой маленькой…девочкой…
Огромный букет, его же не обхватишь руками! Скорее раскладывать краску на палитру, хочется буквально лепить цветом эти эмоции. Нельзя писать сирень и не быть влюбленным!
Спустились сумерки, город включил свои огни, сверкают фонари, отражаясь в мокрой ленте асфальта. А здесь поют соловьи…И так хочется остаться в этом дне. Или хотя бы очень-очень его запомнить.