Китайское чудо. Критический взгляд на восходящую державу. Дженнифер Рудольф
против коррупции идет уже четыре года. Арестованы были не только 184 «тигра» (чиновники уровня заместителя министра или выше), но и десятки тысяч «мух» (чиновники более низкого ранга). Но, как ни странно, не было предпринято никаких попыток теоретически обосновать, почему эта коррупция вообще существует. Официальная риторика осуждает эгоизм порочных чиновников, желающих извлечь выгоду из своего положения, чтобы обогатиться. Но какая-либо официальная дискуссия о том, как собственная структура партии создает стимулы для коррупции, до сих пор отсутствовала. А без откровенного признания этих скрытых структурных вопросов представляется затруднительным осуществить изменения, необходимые для уменьшения коррупции в будущем. До сих пор единственным структурным изменением было усовершенствование Комиссий по проверке дисциплины различного уровня в составе КПК, хотя не похоже, чтобы партия действительно хотела и дальше доверять вопрос своего существования этой сомнительного качества преторианской гвардии. Комиссии по проверке дисциплины и их предшественники никогда подолгу не играли определяющей роли в истории КПК, и когда в прошлом их роль временно усиливалась, их зачастую осуждали за различные эксцессы и снова ограничивали. Так что сейчас трудно представить, какие именно структурные изменения могут взять под контроль коррупцию, восстановить легитимность и обойти потребность в верховенстве закона и общественном контроле.
Хотя первоначальная атака антикоррупционной кампании была направлена против политических врагов Си, ее не следует рассматривать как простую борьбу фракций, пусть она и является частью этой борьбы, а скорее как составляющую широкомасштабных усилий по сдерживанию волны перемен в обществе, разъедающей легитимность КПК. По иронии судьбы, чем успешнее Си в краткосрочной перспективе, тем выше риск для политической и социальной стабильности в долгосрочной. Так или иначе, Си и правящей партии в целом следует задуматься о присоединении общественных сил, возникающих в Китае. Просто подавлять их недостаточно.
3. Мао все еще что-то значит?
Родерик Макфаркухар
Председатель Мао Цзэдун умер более сорока лет назад. За следующие четыре десятилетия Китай полностью преобразился и превратился в страну, которую Мао не узнал бы. Китайский народ, отпущенный на волю «политикой реформ и открытости» Дэна Сяопина, превратил отсталую сельскохозяйственную страну во вторую по величине экономику мира и его промышленную мастерскую. Сотни миллионов китайцев стали состоятельными людьми, сотни тысяч китайских туристов ездят по всему миру, скупая предметы роскоши, и появились даже миллиардеры. Китайско-американское сближение, начало которому положили Мао и Ричард Никсон в 1972 году, после смерти Председателя успело переплести обе страны множеством связей на всех уровнях: официальном и народном, экономическом и образовательном, политическом и военном.
Китай действительно