Вино с печалью пополам. Статьи о русской поэзии. Станислав Минаков
отпечатанных на машинке». Заглавие книге он дал общее, поскольку «вся жизнь князя в эту четверть века представляла крестный путь».
Добавлю также, что автор книги «Этапы» (Париж, 1939) С. Д. Позднышев в 1949 г. издаст в Сан Пауло книгу «Немеркнущий свет» в ознаменование памяти убиенного Государя Николая II и его семьи; идея создания очерка, над которым автор работал в августе-сентябре 1943-го, то есть ещё к 25-й годовщине Екатеринбургского расстрела, будет принадлежать Союзу Ревнителей Памяти Императора Николая II.
В своём слове, произнесённом «на вечере, посвящённом памяти поэта князя Ф. Н. Косаткина-Ростовского 9 января 1943 г. в зале Шопена в Париже», С. Д. Позднышев описывает облик князя, запечатлевшийся от первой встречи, уже в эмиграции: «Это был высокий, стройный мужчина с красивым русским лицом и слегка седеющими волосами. Одет он был в тёмно-синий костюм, который ему очень шёл. У него был мягкий, спокойный, какой-то созерцательный взгляд и мягкая добрая улыбка. Говорил он негромко, скорее тихо, и голос у него был приятный и бархатистый. … Фёдор Николаевич на чужбине, кажется, постоянно бедствовал. Он не был дельцом, умеющим добывать деньги. Он весь был в другой стихии».
Публицист и очеркист находит пронзительные слова и для «покойного князя Федора Николаевича, певца красоты, поэта, влюблённого в свою Отчизну», и для характеристики эпохи: «Так и в наши годы глухие, в годы духовной смуты и морального падения, когда люди стали как звери и, обратившись в больших и малых бесов, в стадо свиней, дерзко и нагло бросают вызов Богу, рвут, кромсают, выжигают души человеческие и на всё святое плюют с разбойничьим посвистом, – тогда сохранившие душу горят как далёкие, манящие огни во тьме, как звёзды в глубине ночи».
Князь пел «о мечтательной женской любви, о молодости, о счастье, о красоте русской земли, о войне и о той чёрной напасти, которая стряслась над Россией … о былой красоте жизни, потонувшей в пучине Революции, о величии и славе России, о нашем долге перед Родиной, об её грядущем воскресении. … В сиянии красоты, силы, мощи и величия рисовалась его духовному взору Россия прежняя, когда парил над ней орёл двуглавый. В терновом венце, израненная и окровавленная, представлялась она ему после, под игом новой власти… официально безбожная, но что-то затаившая в глубине сердца».
Иди! Иди! Пусть серые туманы
Закрыли путь и тяжек груз креста.
В земле родной твои залечишь раны —
Была б душа молитвенно чиста…
Отмечая чуждость князя каким-либо эмигрантским политическим дрязгам, ненависти и злобе, г-н Позднышев указывает: как истый русский человек князь был верующим христианином, благоговел перед нашими «торжественными и чудными» богослужениями, его восхищали и умиляли «картины храмов в красочной панораме наших городов и сёл, он восторженно любил белые монастыри на вершинах среди лесов, в уединении у тихих рек, и чудилась ему постоянно в зыбком тумане древняя Святая Русь».
Село за оврагом. Дома и сады
И белая церковь с оградой,
Три