По ту сторону чуда. Андрей Буторин
зубами Брок, силясь проглотить обиду. При иных обстоятельствах он бы, конечно, поговорил с дочерью по-другому, но теперь было не до уязвленного самолюбия.
– Да какой же? Какой же тот-то? – вновь распахнула глаза Сашенька во всю их синюю ширь. Длинные ресницы захлопали густым опахалом. – Тебя так напугал этот милый молодой человек? – Она перестала моргать, снова взглянула на юношу и ободряюще улыбнулась.
Броку показалось даже, что дочь чуть заметно тому подмигнула. Подозрения, что Мирон и Саша знакомы, вновь стали заползать в душу сыщика, но растерянный, немигающий взгляд парня, направленный на девушку, был лучшим доказательством обратного.
– Когда ты услышишь, что несет этот милый… – начал Брок, но Сашенька уже направилась к своему столу, за которым соляным столбом застыла долговязая юношеская фигура. Сыщик от неожиданности не успел ничего предпринять, как дочь уже присела перед психом в легком реверансе:
– Александра.
Сумасшедший вытянулся в струну, коротко мотнул растрепанными вихрами и щелкнул каблуками высоких изящных сапог (только теперь Брок обратил внимание, что одежда на парне совершенно непривычного фасона, не менее странная, чем он сам):
– Мирон Игоревич Андратов.
– А можно просто Мирон? – показала белые зубки Сашенька.
Лицо парня стремительно поменяло крайность на крайность, став вместо бледного пунцовым.
– М-можно, – промычал он.
– А чем вы так его напугали? – кивнув на отца, с подкупающей непосредственностью спросила девушка.
– Не могу знать. Тем, вероятно, что объяснений потребовал, почему здесь такие изменения произошли. И куда российская оргтехника делась. – При последних словах неуверенный голос Мирона окреп, и он стрельнул неприязненным взглядом в сторону Брока.
Сыщик тут же подпрыгнул и засеменил к дочери. Встал за ее спиной и горячо зашептал на ухо:
– Вот! Видишь? Видишь?! Я же говорил, он ненормальный, псих законченный! Типичный, можно сказать, случай.
– Что вы такое говорите, Олег Константинович! – взмахнул руками Мирон и тут же, прижав их к груди, с жаром принялся объяснять Сашеньке: – Не слушайте его, Александра! Господин Брокалев не в себе сегодня. С ним что-то случилось! Определенно… – Юноша медленно вышел из-за стола, сделал шаг к девушке и перешел на шепот: – Вероятно, вам следует пойти за помощью, а я его пока отвлеку…
Но договорить он не успел. Только что мило улыбающаяся, Саша внезапно набросилась на него разъяренной львицей:
– За помощью?! Вы что, сговорились? Решили поиздеваться надо мной?! Ладно папа, я к его штучкам привыкла уже, но вы-то, молодой человек!.. Ведь таким приличным мне сначала показались…
Глаза Мирона округлились. И без того бледный, он стал белее листа бумаги, лежащего на столе. Но привел его в такое состояние вовсе не Сашенькин натиск. Похоже, он даже не понял, о чем именно кричала сейчас эта светловолосая красавица. Лишь одно слово из гневной тирады вонзилось в его сознание и торчало сейчас оттуда инородной, нелепой занозой.
– Папа?.. –