Аура. @snabzhenia
вселенного равновесия, отдавая последнюю энергию незримому защитному куполу. Так стали мы смертными, однако чувствовали энергию во всем, подпитывались ею и отдавали свою в ответ.
Больше всего на свете мы хотели стать единым целым, но как бы ни старались, тела не могли слиться воедино вовек – не могли мы более друг без друга.
Плоды нашей плотской любви стали расти, а о своей далекой Родине и Отце я позабыл, ибо сам стал родителем собственного творения.
Однажды в унисон, почувствовав забытую знакомую энергию, отправились мы в путь, чтобы узреть незнакомца. Она захотела помочь Ему, дотронулась, но Он возжелал Ее, и я не смог Его остановить, потеряв свою возлюбленную, мать моих детей навсегда. Кто Он? Забытый сон или мимолетное видение? Снова оказался я лишен частиц души и сердца, вырванных с корнем без жалости и сожаления. Поддавшись страданию, выплакал все слезы и таким образом создал идеальный сад, который на протяжении долгого времени вскармливал отпрысков; построил дом из бревен и развел первый огонь из сухих веток дерева, что отдало свою энергию для нашей жизни. Только тогда, когда подарил все, что мог, я начал странствовать в поисках своей возлюбленной, чтобы привести ее домой, в семью, оставив детей на попечение природы и судьбы.
Прошло много лет с тех пор, как я утратил надежду на ее возвращение, вернувшись в полном истощении и недуге. В один момент недосчитался я яблок и своей дочери, звал ее всеми оставшимися силами и нашел в объятиях человека с черным свечением в окружении чад, которые светились разными оттенками жизни, то был сын врага моего, и я убил его, пронзив яблочным колом его наполовину темное сердце, при этом не получив ожидаемого удовлетворения от сладкой мести. Потух свет вокруг его тела, потух свет в моих глазах, и наступила пустая темнота, которая не принесла мне покоя. Меня не приняли в Эргоне и забрали последнюю энергию, чтобы поглотить ее раз и навсегда. Зовите меня Ничто.
Часть 1
Глава 1. Люмьен
– Лю-ю-юмье-е-е-ен! Сколько можно тебя звать? – как обычно, повторяла мама перед тем, как я только начинал собираться в школу.
В ее голосе слышались еле заметные нотки раздражения и нетерпения. Выбрать из двух рубашек ту, которая бы подошла к моему настроению именно на тот момент, оказывалось непосильной задачей, особенно если мозг играл плохую шутку и подавал телу совсем не те команды, которые нужны были мне. Мы были не в ладах друг с другом, но я выступал дипломатом – постоянно говорил с ним, чтобы наконец найти компромисс. В наших переговорах всегда уступал я, и поэтому в моем же чреве находил место в самом удаленном холодном углу, откуда меня не было бы слышно. А Главный тиранил и заставлял играть под злую дудку, заглушая все и вся, как диктатор, запрещая напрочь свободу действий и слова.
Если рыба гниет с головы, то мое недалекое будущее пахло смердятиной почти с самого рождения. Люди считали меня странным, избегали и посмеивались надо мной, потому что, как говорят родители, я уникальный.