Шедевремя. Мария Фомальгаут
смотрит на меня, – ну… ты понимаешь…
Я понимаю, к чему он клонит, я опускаю к нему голову, чтобы хронофаг забрал мое время, хронофаг хочет вонзиться в мою жизнь – снова как будто молния пронзает разум, что я делаю, что делаю, какого черта эта тварь хочет высосать мою жизнь…
…хронофаг смотрит на меня, понимает, что на меня снова накатывает вот это вот состояние, руки уже сами шарят по комнате в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы пристукнуть ненавистный циферблат…
– …остановись… держи себя в руках… ты сможешь… я верю… ты сможешь… ты… ты можешь связаться с теми, в том мире… покажи им… покажи, что они умрут сами по себе, без хронофагов, они даже дом себе построить не смогут, не то что машину или самолет до луны…
Врешь ты все, врешь, хочется орать мне, лезут в голову какие-то нелепости, безумие какое-то, какой-то мир, в котором какие там хронофаги, никаких хронофагов и близко нет, все сами, и не только машину, но и…
Не домысливаю, чувствую, как хронофаг вонзается в мое время…
Послесловие
…разумеется, уважаемые читатели ждут счастливого конца этой истории – что несчастный обезумевший хронодар избавится от своего чудовищного наваждения, с радостью отдаст свое время хронофагу, избравшему его. К сожалению, мы пишем не красивую сказку, а реальный случай, поэтому должны показать все, как есть – хронодар уничтожил еще несколько хронофагов, и в конце концов был застрелен полицией. Есть мнение, что в последние секунды жизни он все-таки прозрел, потому что без конца повторял, хрипя простреленным горлом – это не другой мир, это не в другом мире – впрочем, его последние слова доподлинно неизвестны…
Безбездумие
…иногда спохватываюсь, оглядываюсь, – что это, где это, что я, где я, это не моя работа, это не мой мир, это не мое время – мое время кончилось лет пять назад, мой мир кончился примерно тогда же, я сам кончился примерно тогда же – вот теперь и спохватываюсь, кто этот человек среди неведомых механизмов, да человек ли вообще. Странно, что они там наверху допускают такие сбои, хотя иногда мне кажется, что они делают это нарочно, им нравится играть с нами, приотпускать наши мысли, давать вспомнить на пару секунд, кто мы и что мы, чтобы снова заковать в ледяное бездумие. В такие минуты, как сейчас, я только успеваю спохватиться – кто я, где я, что я вообще здесь делаю среди этих механизмов, которые внезапно стали мне такими непонятными, а ведь только что с ними разбирался, – а потом снова накатывает пустота, и кажется, что все так, как должно быть.
На этот раз я чувствую кое-что еще, чего не замечал раньше – как будто тот сверху, управляющий мной, тоже отряхивается, спохватывается, спрашивает себя, куда он попал, кто он, что вообще, черт возьми, тут происходит. Ловлю его мысли, цепляюсь за них, как за соломинку, – мне кажется, он слышит меня, мне кажется, на этот раз все это бездумие сдвинется с мертвой точки, – если только он не играет со мной…
Без книг
…снова