За каменной стеной. Мила Дрим
не будет.
Непонимающе смотрю на Садыкова. Мне не послышалось?
– Я даю тебе слово, что не буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока не родится ребенок. После родов, разумеется, я тоже не стану принуждать тебя.
Я потрясенно смотрю на Руслана.
– Скажи, что думаешь, – мягко просит он.
Удивительно, что человек с такой брутальной внешностью способен быть мягким.
– Так не бывает, – слетает с моих губ.
– Это твой прошлый опыт говорит тебе, но поверь, так бывает и будет. У нас – точно, – Садыков чуть наклоняется вперед, так, чтобы я смотрела ему в глаза, и продолжает:
– Я обещаю тебе, Диляра. Я не стану заниматься с тобой любовью до рождения ребенка, и после его рождения я не буду принуждать тебя к этому. Все случится когда ты захочешь этого сама. Я редко даю обещания, но если даю – то сдерживаю.
Смотрю в карие глаза Садыкова и вижу в них твердую решительность.
Сомнений уже нет – Руслан сдержит свое слово.
Откуда я знаю?
Просто чувствую.
Когда моя душа принимает это, я ощущаю, как тяжелый груз, что все это время сдавливал мои легкие, тает подобно снегу под лучами палящего солнца.
Мне становится легко, и даже дышу я теперь по-другому.
Полной грудью.
– Я верю тебе, – еле шевеля пересохшим языком, говорю.
Лицо Садыкова озаряется счастливой улыбкой, и на несколько секунд я вижу перед собой не взрослого мужика, а радостного мальчишку.
– Я рад, – Руслан продолжает улыбаться, но теперь улыбка у него уже задумчивая. – Раз мы теперь муж и жена – нам нужно научиться жить друг с другом. Ты под моей ответственностью, и я хочу знать, что происходит с тобой и ребенком. Я понимаю, что тебе трудно открыться мне. Но я прошу – давай на все это время представим, что мы с тобой лучшие друзья.
– Друзья? – хмурюсь, пытаясь понять Руслана.
– Друзья. Понимаешь, видя во мне просто мужчину, тебе будет сложно говорить о своих чувствах. Другое дело – старый, верный друг. Я стану им для тебя. Человеком, которому ты сможешь без стеснения рассказывать о всех своих переживаниях – будь то тошнота, желание съесть селедку с шоколадом, заканчивая своими страхами, которые душат тебя ночами.
– Ты не шутишь? – гляжу во все глаза на Садыкова.
Неужели мужчины способны быть такими внимательными и добрыми?!
– Нет, я говорю на полном серьезе.
– Но почему? Зачем тебе это? – я хлопаю ресницами, и с них капают крошечные слезинки. – Зачем тебе нянчиться со мной?
Садыков чуть склоняет голову набок. Окидывает меня теплым взглядом и отвечает:
– Однажды ты поймешь сама. А пока мой ответ таков – потому что я мужчина, и я хочу, чтобы у нас с тобой была настоящая семья, Диляра. Без страха, боли и одиночества.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Внутри меня трепещет душа.
Она взволнована услышанным.
Раны ноют, страх готов вновь вцепиться в мою хрупкую душу, но что-то меняется