За каменной стеной. Мила Дрим
в магазинах сантехники.
– Я её не выгнала, а попросила уйти, – собираюсь с силами, – и тебе тоже стоит уйти, Мансур.
– Это почему? – делает шаг в мою сторону. – Мы же родня, в конце концов. Да и ребенок не чужой для нас.
– Твоя мать думает по-другому. Хотя это сейчас уже не важно.
– Как не важно? – Мансур изучает меня сальным взглядом. К горлу подкатывает тошнота. – Чей я тоже не чужой. Мог бы помочь.
– Догадываюсь какую помощь ты собираешься предложить. Спасибо, не нужно.
Стою на месте, хотя мне очень хочется спрятаться подальше от черных глаз Мансура.
– Мансур, иди, – вмешивается в разговор мама.
Он широко улыбается:
– А вы не гоните меня, Гульнара. Подумайте, в каком положении находится ваша дочь. Не девочка уже, да еще беременная. Кому она нужна с таким довеском?
Я прерывисто вздыхаю. Хоть Мансур не тот человек, к мнению которого я прислушиваюсь, однако его слова больно задевают меня.
– Так что не спешите отказываться от моей помощи, – продолжает Мансур. – Может, снова придётся породниться.
– Ни за что, – яростно выдыхаю и еще сильнее обнимаю свой животик.
Мансур окидывает меня удивленным взглядом.
Что, гад, не ожидал такого решительного ответа? Привык, что я молчу, глаза в пол, и позволяю крутить собой?
Увы, моего триумфа хватает ненадолго, потому что в следующий момент Мансур злобно усмехается и выдает:
– Откуда столько бравады, Диляра? Посмотрим, как ты запоешь, когда я подключу юристов. Ты, наверное, еще не в курсе, что вы по уши в долгах. Часть документов оформлялись на тебя. Кредитов набрано немало, да вот только никто их не оплатил. За каждый день просрочки придется тоже платить. Только вот чем? Стоит мне щелкнуть пальцами, и вас всех выкинут на улицу.
Краем глаза замечаю, как бледнеет мама.
Вот и ответ.
Значит, я единственная не знала о нашем реальном положении…
Судя по самоуверенной морде Мансура, все очень плохо.
Интересно, Садыков в курсе, какую «свинью» ему подложили?
Чувствую, как от лица отливает кровь, и следом к ногам подкатывает противная слабость.
– Вот, другое дело, – Мансур довольно скалится.
Настоящая гиена! Такой же подлый и мерзкий!
Левой рукой хватаюсь за полированные перила. Другой – по-прежнему обнимаю свой животик.
Слабость становится все ощутимее.
Когда же отстанут от меня?!
О, Всевышний, я так устала!
Мансуру плевать на мои молитвы, плевать на беременность.
Гляжу в его черные глаза, и вижу – он охвачен похотью. Грязный, мерзкий урод.
– Так что, Диляра, сейчас ты извинишься перед моей матерью, поставишь чайник и мы вместе сядем за один стол, как одна семья, – командует Мансур.
– Вы мне не семья, – выдыхаю.
Мансур хмурится, хрустит пальцами и делает шаг в мою сторону.
В этот момент дверь распахивается.
Я облегченно вздыхаю, потому что