Аврора и белый кролик. Татьяна Бичанина
заревела… Цветы, поздравления, объятия… Вокруг вертелся фотограф… Аврора поймала себя на том, что наблюдает все это как в замедленной съемке.
– Ты… женишься?
– Ага! – он снова пожал плечами, смущенно улыбаясь и неотрывно глядя ей в глаза. – Похоже, пробил мой час. Фатум, неизбежность и все такое. Ты же знаешь, как это бывает.
Картинка стала расплываться. Домкрат в руках Авроры вдруг показался ей неподъемным. Какого черта она взвалила на себя это все?! Будь проклята эта яма, это спустившее колесо, эта рубашка, так ни разу и не надетая Артемом, этот Новый год, который она согласилась встречать вместе с Настей!..
– Да. Женюсь. Но не раньше, чем заменю тебе колесо. Запаска в багажнике? Давай-ка сюда домкрат, – Гештальт взял Аврору за запястье руки, державшей инструмент, а другой мягко поправил ей выбившуюся прядь волос у виска. Потом перехватил домкрат и полез за запаской.
Аврора прислонилась к машине, тщетно соображая, что нужно говорить в таких случаях. Ничего не приходило в голову. Не покидало ощущение, что это какой-то сон, она вот-вот проснется, и снова будут ничего не значащие переписки по ночам, и эти нежные и вежливые жесты, и все будет по-прежнему.
– Знаешь, что самое забавное? – произнес Гештальт, притопывая рычагом домкрата. – Когда об этом узнают знакомые дамы, создается впечатление, что я им всем обещал жениться, но слов не сдержал. – Он усмехнулся, пожал плечами и продолжил: – Нет, только представь! Все на меня обиделись. Буквально все!..
Его слова наконец привели Аврору в чувство.
Какая ирония! Как глупо и унизительно стоять в колонне кандидаток неизвестно на что с отсутствующими перспективами. А чувства на то и чувства. Поболит и пройдет. И Оля скажет: «Я же говорила!»…
– И правда, – взяв себя в руки, произнесла она, почти не скрывая сарказма: – С чего бы они все?.. – А потом, оглядевшись, продолжила: – Кстати, где твоя… ммм… вторая половина? Ничего, что ты тут застрял?
Гештальт поднял глаза:
– Мы подали заявление, и Анька уехала, опаздывала уже. А у меня тут заказ неподалеку, пройдусь пешком. Сажал ее в такси, думал проводить, но увидел тебя.
«Какой молодец! Бросить невесту, чтобы сменить колесо другой бабе», – пробурчал ее внутренний голос.
– Спасибо, что помог, – заглушив сарказм, произнесла Аврора. – Надеюсь, ты будешь счастлив, – и она постаралась поверить в то, что говорит.
– А как же! – вставая, произнес Гештальт. – Это обязательно! Иначе какой во всем этом смысл?.. – Он упаковал колесо в обрывки целлофана, валявшиеся в багажнике, и отряхнул руки о свои джинсовые штанины. – Скажи мне, ведь там, за печатями, счастье есть? – и он всмотрелся в Аврору как-то слишком пристально.
– Не знаю, – призналась она, отворачиваясь к Неве. – Если честно, понятия не имею. – Потом повернулась к нему и выдавила из себя улыбку: – Вот ты и расскажешь!
– Договорились! –