Фронтовые будни артиллериста. С гаубицей от Сожа до Эльбы. 1941–1945. Сергей Стопалов
крынку сметаны, которая стоила 15 копеек, а бабушка в целях экономии сама сбивала масло. Зная положение своих жильцов, хозяйка всячески старалась помочь: бесплатно снабжала нас картошкой и овощами, а меня постоянно поила парным молоком.
Однажды вечером хозяин не вернулся домой. Обеспокоенная баба Настя о чем-то поговорила с соседкой, собрала узелок с продуктами и побежала в районное отделение милиции. Видимо, она о чем-то догадывалась.
Три дня бедная женщина с утра до вечера бегала между тюрьмой, милицией и ОГПУ, а вечером, усталая и расстроенная, ни с чем возвращалась домой. Было ясно, что муж арестован, но за что и где он находится, ей не говорили.
На четвертый день во двор вошли трое военных. Дома были только мы с бабушкой. Старший попросил у нас лопату, и все трое пошли в огород. Покопав немного у стены сарая, они перешли метра на два и снова взялись за лопату. Сначала им попалась какая-то гнилушка. Они потрясли ее, но потом отложили и опять начали копать. Потом из ямы вытащили бревнышко. Старший потряс его возле уха, что-то сказал, и все трое пошли во двор. На крыльце они разложили газету и аккуратно начали расщеплять принесенное полено большим ножом. Бревнышко раскололось, и из него высыпался десяток желтеньких бляшек – золотых дореволюционных червонцев. Затем военные составили протокол и зачем-то попросили бабушку его подписать. Потом попрощались и ушли. А вечером вернулся и сам хозяин.
Из его рассказа мы узнали, что кто-то куда-то написал донос, его арестовали, накормили селедкой и не давали пить. А после того, как он рассказал, где спрятано богатство, золото изъяли и его выпустили.
Все кончилось хорошо: доносчик получил моральное (а может быть, и материальное) вознаграждение, государство пополнило свою казну, хозяин вволю напился холодной колодезной воды, баба Настя успокоилась, а мы радовались за хозяев, которые были просто хорошими людьми.
Ишимская зима для меня оказалась тяжелым испытанием. Я много болел, а мама несколько раз просила начальство, чтобы ее перевели в более теплое место. Наконец такое разрешение было получено, и мы начали готовиться к переезду в Алма-Ату.
Южный город встретил нас ласковым солнцем и почти летним теплом. От болячек у меня не осталось и следа. Поселились мы в небольшом доме на окраине города. Вдоль улицы в арыках постоянно текла вода. Других источников водоснабжения не было. Здесь я поступил в первый класс, но заканчивать его пришлось уже в Москве, так как маму снова забрали, и мы с бабушкой вынуждены были покинуть этот славный город.
После возвращения в Москву бабушка, как и раньше, поселилась на Страстном бульваре, а меня пригласила в себе старшая сестра отца, у которой было два сына. О судьбе старшего – Ильи я расскажу позже, а в то время ничего интересного в ней не было. Проживая у тети, я подружился с еще одним моим двоюродным братом Эдиком, сыном средней сестры отца. Мы часто встречались и весело проводили время. Спустя несколько лет бабушка по папиной линии повезла нас на летние каникулы в деревню Мишуково Смоленской