Маленькая принцесса. Фрэнсис Элиза Бёрнетт
на нее и, взяв у нее книгу диалогов, обратился к мисс Минчин.
– Не многому могу я научить ее, madame, – сказал он. – Она не училась по-французски – она француженка. У нее прелестный выговор.
– Вам следовало предупредить меня! – воскликнула мисс Минчин, обернувшись к Саре.
– Я… я старалась, – ответила Сара, – должно быть, я не так начала…
Мисс Минчин знала, что она старалась и не виновата, что ей не дали объясниться. Увидев же, что воспитанницы внимательно слушают, а Лавиния и Джесси хихикают, закрывшись французскими грамматиками, мисс Минчин окончательно вышла из себя.
– Прошу вас замолчать, девицы! – строго сказала она, стуча по кафедре. – Замолчите сию же минуту!
И с этого первого урока французского мисс Минчин невзлюбила Сару.
Глава третья
Эрменгарда
В это же утро, когда Сара сидела около мисс Минчин и все глаза были устремлены на нее, сама она обратила внимание на девочку, приблизительно одних с нею лет, которая пристально глядела на нее наивными светло-голубыми глазами. Это была толстая, по-видимому недалекая, но добродушная девочка. Ее светлые волосы были туго заплетены в косичку и завязаны лентой. Девочка обернула свою косичку кругом шеи и, взяв в зубы кончик ленты, облокотилась на пюпитр и с любопытством глядела на новенькую.
Когда Дюфарж заговорил с Сарой, на лице толстой девочки появилось испуганное выражение; а когда Сара, выступив вперед, стала отвечать ему по-французски, толстая девочка вздрогнула и покраснела от изумления. Сама она в продолжение нескольких недель проливала горькие слезы, стараясь запомнить, что «la mère» значит «мать», а «le père» – «отец». А эта новенькая, которая, по-видимому, не старше ее, твердо знает не только эти слова, но и множество других, и совсем легко, без всякого затруднения, составляет из них фразы с глаголами, как будто это сущие пустяки. Да, тут было от чего прийти в изумление!
Толстая девочка смотрела на Сару так пристально и с таким остервенением кусала свою ленту, что обратила на себя внимание мисс Минчин. А та была до того раздражена в эту минуту, что тотчас же накинулась на нее.
– Мисс Сент-Джан! – строго сказала она. – Что это за манеры? Уберите локти! Выньте изо рта ленту! Сядьте прямо!
Мисс Сент-Джан снова вздрогнула и покраснела, а когда Лавиния и Джесси начали пересмеиваться, покраснела еще больше, покраснела до того, что казалось, слезы сейчас брызнут из ее бедных глупеньких детских глаз. Сара видела все это, и ей стало так жаль мисс Сент-Джан, что она решила подружиться с ней. Она всегда жалела и готова была защищать обиженных. Это было в ее характере.
– Если бы Сара была мальчиком и жила несколькими столетиями раньше, – говорил ее отец, – она сделалась бы рыцарем и, разъезжая по всей стране, защищала бы своим мечом всех несчастных. Она не может видеть равнодушно, если кого-нибудь обижают.
Итак, Сара почувствовала некоторую нежность к толстой, неповоротливой мисс Сент-Джан и несколько раз взглядывала на нее во время уроков. Она